Исчезнувшие

Ждал уже многие часы. Занялся и погас короткий зимний день, блеклое солнце сменилось серыми сумерками и вечерней мглой. Иона видел, как в окне зажегся свет, глядел на двигавшийся, словно в театре теней, силуэт за потрепанными грязными шторами. И ждал.

Ждать оставалось недолго.

В глубине души Иона почти не верил, что все это действительно с ним происходит. Но это чувство, как и ощущение холода и дождя, крылось так глубоко, что едва давало о себе знать. Иона представлял собой сплошной комок нервов, он так привык к каждодневной всепоглощающей боли, что она стала для него нормой и застила все остальное.

С другой стороны улицы послышался щелчок открываемого дверного замка. Иона замер, когда из дома кто-то вышел. Даже в темноте он узнал неуклюжую фигуру Оуэна Стокса.

Он достаточно долго изучал этого человека.

Иона не мог припомнить, когда к нему пришло это решение. Он даже сомневался, пришло ли оно вообще: решимость эта каким-то образом поселилась внутри него, стала некой необходимостью, которую он принял безо всяких вопросов. Первое, что он сделал, – это съехал из дома. Крисси с радостью отнеслась к его уходу, а сам он больше не мог там находиться. Иона снял недорогую квартирку гостиничного типа, студию с дешевой мебелью и ванной с плесенью на стенах. В коридорах там пахло вчерашним фастфудом и пригоревшими тостами. Гевин предложил ему пожить у них с Мари, но Иона знал, что это доставит лишние хлопоты и им, и ему. У них подрастал маленький сын Дилан, так что проблем было хоть отбавляй. К тому же Ионе не хотелось, чтобы Гевин капал ему на мозги и стоял над душой. Особенно с учетом того, что он задумал.

Он не то чтобы сразу смог что-то предпринять. Оуэна Стокса вернули в тюрьму за неявку к инспектору по надзору за условно освобожденными, и до выхода оттуда ему оставалось двадцать восемь дней. Иону тошнило при мысли, что эта отсидка стала для Стокса единственным наказанием. Но мысль эта в то же время мотивировала. Она давала Ионе хоть какой-то смысл, какую-то причину каждое утро вставать с постели и проживать очередной нескончаемый и беспросветный день.

Что бы там Уэллс ни говорил насчет доказательств, Иона не сомневался, что Стокс виновен. Он просто это знал. Он видел вину в спесивой усмешке, в глумливом равнодушии, с которым Стокс отнесся к исчезновению четырехлетнего мальчишки. Его сына. Было бы оскорблением здравого смысла признать, что Тео протиснулся сквозь ржавую и дырявую решетку и канул в темные сточные воды. Не по своей воле. Свидетели могут ошибаться, временные рамки – смещаться, а Иона – его отец.

Других доказательств ему и не требовалось.

На двадцать восьмой день Иона припарковал машину на улице неподалеку от отдела по надзору за условно освобожденными за полчаса до его открытия. Достаточно близко, чтобы хорошо видеть вход, и достаточно далеко, чтобы остаться незамеченным. Настало почти два часа дня, когда Иона заметил приближающуюся ненавистную фигуру в потертой армейской куртке. Он выпрямился, едва не поддавшись желанию прямо там наброситься на Стокса. Взяв себя в руки, Иона просидел в машине еще один показавшийся бесконечным час, пока Стокс не вышел из здания. Иона выждал, пока тот прошел мимо, потом вылез и зашагал следом. Он шел за Стоксом, кровь стучала у него в висках, когда он глядел на вытатуированную на толстой шее паутину. Иона знал, что придется еще немного потерпеть. Людная улица средь бела дня никак не подходила для задуманного. Нужна темнота. И безлюдье.

Поэтому Иона чуть поотстал, хотя и не пытался скрыться. Стокс не знал его в лицо, и у него не было причин думать, что за ним следят. А даже если бы и знал – Иону это не особенно волновало. Однако Стокс, похоже, не обратил на него внимания и даже не оглянулся, когда Иона следом за ним сел в автобус. Когда Стокс вышел, Иона тоже выскочил. Он чуть сбавил шаг, когда Стокс остановился, чтобы закурить, затем двинулся вслед за ним. Дойдя до невзрачного кирпичного здания, Стокс бросил окурок на тротуар и вошел внутрь. Проходя мимо, Иона увидел, что это мужское общежитие.

Перейдя улицу, Иона дошел до ближайшего переулка. Прямо за поворотом он заметил чуть утопленный в стене дверной проем. Его наполовину скрывали ржавые ступеньки пожарной лестницы, сама дверь оказалась заперта на висячий замок, рядом с ней громоздилась кучка мусора. Ступив в проем, Иона впился глазами во вход на той стороне улицы, не обращая внимания на запах мочи и гниющих объедков.

Съежившись от холода, он стал ждать вечера.

Теперь он сделался почти невидимым, стал неясной тенью в темном переулке. Иона замер, когда в доме напротив открылась входная дверь. На улицу выплеснулся свет, и наружу выбрался знакомый силуэт. Из проулка Иона наблюдал за двинувшимся по улице Стоксом.

И пошел за ним.