Исчезнувшие близнецы

– Она требуется прямо сейчас. Нужно найти теплое место, где могли бы находиться малышки. Там, где мы живем сейчас, холодно и свирепствуют болезни.

– А разве где-то в гетто иначе?

– Нет, везде одинаково. Но малышки не выживут, если мы не найдем для них отапливаемое помещение. Может быть, ты отправишь их к своей маме?

– Это невозможно. Я никак не могу отлучиться.

– Зигфрид!

– Сейчас я не могу их забрать. Но я постараюсь что-то придумать. Так Каролине и передай.

– Сам ей скажи. Почему бы тебе не заглянуть к нам после работы?

Он поспешно покачал головой:

– Нет-нет, я не могу. За всеми пристально следят. Мне нельзя появляться в гетто. Меня спросят, зачем я туда ходил.

– Ты же немец. И можешь гулять, где пожелаешь.

– Нет. – Он заметно нервничал. – Не сегодня. Сегодня расчет. Я должен там обязательно быть. Не сегодня.

– В таком случае я передам ей, что ты придешь завтра.

– Да-да, завтра. – Он поспешно закивал и оглянулся: никто ли не наблюдает?

В конце дня Зигфрид принес большой пакет к моему рабочему месту.

– Наверное, завтра я тоже не смогу, – признался он. – Но я найду способ с ней повидаться. Завтра поговорим.

Я была раздосадована таким поведением, но Каролина оставалась спокойной.

– Не волнуйся, Лена, – сказала она вечером, когда я вернулась с работы. – Зигфриду необходимо все тщательно обдумать. Он не может вот так просто сорваться и прийти. Уверена, он с кем-то договорится и отошлет меня к своей матери, но все должно оставаться в секрете. Он вынужден прятаться от начальства, понимаешь? Он очень нас любит. Посмотри, сколько вкусного он сегодня передал.

В этом с ней не поспоришь. В пакете был недельный запас молока, сыра, мяса, хлеба. И даже фрукты. Достаточно, чтобы в наказание отослать Зигфрида прямо на фронт. Вечером пришла Мюриэль. Она осмотрела роженицу и новорожденных и сказала, что все хорошо. У Каролины появилось молоко, а у малышек был здоровый аппетит.

Но меня Мюриэль отвела в сторону.

– Что Зигфрид сказал о том, чтобы их переселить?

Я покачала головой:

– Мы не можем на него рассчитывать. Сейчас он в Баварию не поедет. Я просила о теплом помещении, но безуспешно. Я пыталась убедить его навестить нас, но на этом разговор и закончился.

– Ты должна быть более настойчивой. Говори с ним без обиняков. Слишком, черт побери, холодно в этом продуваемом, неотапливаемом здании. Малышки январь не переживут.

– А как насчет других зданий? Многие семьи уехали. Неужели нет квартир с отоплением?

Мюриэль покачала головой:

– Насколько мне известно, в гетто топить нечем. И запрещено. Ни в одной квартире отопления нет. Помнишь прошлую зиму? Тех, кто замерз до смерти? Помнишь, сколько детей умерло?

– Помню. Я сама чуть не замерзла. – Я кивнула на Каролину. – Она спасла мне жизнь.

– У наших малышек появится шанс, если их перенести в отапливаемую комнату.

Я поняла, что должна делать.

– Я обо всем позабочусь, – пообещала я. – Завтра же поговорю с Зигфридом. Хочет он того или нет, но он нам поможет. Он любит Каролину.

Мюриэль поблагодарила меня и ушла. Той ночью мы вчетвером – Каролина, Рахиль, Лия и я – спали вместе под несколькими одеялами. Громко сказано – «спали». Несмотря на то что мы лежали все вместе, по-настоящему тепло не было. Я поняла: как-то этот вопрос нужно решать.

На следующее утро во время перерыва я отправилась к Зигфриду, но не смогла его найти. Во время обеденного перерыва один из его коллег-надсмотрщиков сообщил мне, что Зигфрид сегодня не придет. Он сказался больным.

И тогда меня осенило. Вечером я отвела Мюриэль в подвал Йосси.

– Здесь есть печь, и комната изолированная. Если все убрать, помыть, тут будет намного теплее, чем в продуваемом ветрами общежитии. А если мы раздобудем немного угля, здесь вполне можно будет жить.

Мюриэль огляделась и поморщилась:

– Но так грязно… Повсюду мышиные экскременты. Кроме того, где ты раздобудешь уголь? Во всем гетто и куска не найдешь.

– Предоставь это мне.

С самого утра я пришла на работу и разыскала Зигфрида.

– Мы нашли комнату с печью. С угольной печью.

Он прикусил губу и кивнул:

– Значит, Каролина хочет, чтобы я раздобыл уголь?

– Верно.

– Это строжайше запрещено! Издан письменный приказ. Если меня поймают, расстреляют на месте.

– Зигфрид, мы находимся в стране, где добывают уголь. Он здесь повсюду, куда ни посмотри. Мы замерзнем, если ты не раздобудешь немного угля. И он нужен нам прямо сейчас.

Зигфрид покачал головой:

– Очень опасно. И для тебя тоже. Если тебя поймают с углем, то накажут.

– Достань уголь! – рявкнула я.

Он потер лоб:

– Я попытаюсь.

– Попытаешься? Ты взял на себя ответственность. Взял на себя обязательства перед Каролиной. Она твоя невеста.

– Тсс… – Он прижал палец к губам. – Здесь нельзя такое говорить.

– Каролина хочет знать, когда ты заберешь ее с малышками к матери. Гетто отдали под снос.

Он задергался, напрягся, сжал кулаки.

– Я прямо сейчас не могу. Не могу прямо сейчас! Я делился с Каролиной планами на будущее, когда война закончится и все уладится.

– Она все истолковала по-своему.

– Как я отправлю ее в Баварию? А сам туда я поехать не могу.