Исчезнувшие монеты

– Ага, клады. Они там только тебя дожидаются, – съехидничала Лёшка и подмигнула Дарье Кирилловне. Но та не поддержала её, а неожиданно серьёзно кивнула.

– И клады тоже. Если хотите, я вам всё-таки кое о чём расскажу. Одну давнюю и очень загадочную историю. Подождите. – Она встала. – Чтобы не быть голословной, я покажу вам одно письмо.

Дарья Кирилловна прошла в соседнюю комнату и через некоторое время вернулась со старым потёртым конвертом.

– Это письмо сразу после войны прислала моей маме наша воронежская родственница тетя Сима. А надо сказать, что время то трудное было, жить было не на что, мы с мамой очень нуждались. И вдруг, представьте себе, она находит на улице толстую пачку денег, завёрнутую в простую газету. Это выглядело каким-то чудом, будто нам её нарочно подбросили. Я уж не помню, сколько там их было, но довольно много. И поэтому часть из них мама отослала в Воронеж – семья тети Симы не меньше нашего бедствовала. А в этом своём письме она благодарит маму за денежный перевод. Но не только. Послушайте, что она пишет. Я вам только кусочек зачитаю.

Дарья Кирилловна кашлянула и, достав из конверта пожелтевший бумажный лист, пробежалась глазами по выцветшим строчкам.

– Вот, нашла. Слушайте. «Представляешь, Верочка, мы тоже чуть было не разбогатели, да не судьба, видно. А дело было так. Папа мой вскапывал грядку на огороде и вдруг, слышу, зовёт меня. Я бегом, смотрю, а у него в руках банка большая железная от конфет прозрачных с надписью «Монпансье». А в банке этой монет золотых немерено. Но не успели мы их как следует рассмотреть, посчитать и порадоваться, как, глядим, к нам в огород соседка бежит, тетка Арина. Я папе и говорю: «Спрячь, если она их увидит, вся округа будет о нашем кладе знать». А было это, Верочка, 22 июня 1941 года».

– Война началась, – прошептала Лёшка.

– Не мешай слушать. – Затаив дыхание, Ромка жаждал скорее узнать, что было дальше.

А Дарья Кирилловна продолжала:

– «У нас в доме радио тогда не было, а тётка Арина его у себя прослушала. «Война»! – кричит. Я о монетах этих тут же забыла, не до них стало, сама понимаешь. А потом папа на фронт ушёл, печку только переложил, уж очень она дымила, да стены внутри покрасил. Надеялся, что скоро вернётся, и все мы поначалу думали, что война скоро кончится. А он погиб, и мамы нет больше, и Коля, муж мой, пропал без вести, и кто знает, вернётся ли? Верочка, я в таком отчаянии! Приезжай ко мне, если сможешь».

– И что, съездила к ней ваша мама? – с волнением спросил Ромка. Очень уж заинтересовала его история с кладом.

Но Дарья Кирилловна покачала головой:

– Нет. К сожалению, в Воронеж моя мама так и не выбралась. Она была намного старше тёти Симы и беспрерывно болела. А съездила к ней я, в семидесятых годах, после окончания института. Мне так хотелось ей хоть чем-то помочь – одна-одинёшенька ведь осталась. Так до сих пор в полном одиночестве и живёт. Раньше она хотя бы к нам приезжала, а теперь совсем старенькой стала и давно уже никуда не ездит.

– А клад тот нашёлся?

– Нет, он бесследно исчез.

– А вы, когда там были, не пытались его искать?

– Пыталась. Мы всё осмотрели, но… – Дарья Кирилловна развела руками.

Не усидев, Ромка вскочил со стула.

– А печку? Он же, скорее всего, в печке был. Раз папа вашей родственницы её перед уходом сложил.

– Заглянули и в печку. Во время войны в дом попал снаряд и наполовину его разрушил. Тётя Сима после эвакуации вернулась, – она, как и большинство воронежцев, от фашистов в Куйбышеве спасалась, в Самаре нынешней, – и увидела одни стенки без крыши и окон. Впрочем, я уже говорила, таким тогда весь город был. Она дом восстановила с трудом, а печь, к счастью, вся почти уцелела. Ведь чтобы её как надо сложить, особое умение нужно, иначе угореть можно. К тому времени тётя Сима уже и сама сомневалась, был ли вообще этот клад или его вовсе не было.

Ромка с досадой махнул рукой:

– Эх вы! Я бы там всё перерыл и его нашёл! Печка та стоит всё ещё?

– Насколько мне известно, теперь у неё отопление паровое. А про печку не знаю, может быть, и осталась. Да вы сами посмотрите, а заодно спросите, не находила ли она в ней чего. Хотя об этом тётя Сима мне бы сообщила. А если будет нетрудно, то заодно передайте ей кое-что.

Из кухонного шкафчика Дарья Кирилловна достала большую коробку шоколадных конфет, затем снова сходила в свою комнату и принесла ещё один конверт.

– Здесь деньги, ей пригодятся. И передайте ей от нас с Андрюшей большой привет. Да, и не забудьте сказать, чтобы переезжала в любой момент к нам, мы будем рады. Впрочем, письмо я ей сама отошлю.

– А где её там искать?

– Живет она недалеко от центра. На правом берегу под горой тянется длинная улица имени Сакко и Ванцетти. А пересекает её Смоленская. Пройдёте по ней почти до конца и свернёте в один из маленьких переулочков рядом с монастырем. Номер её дома шестнадцатый. Найдёте, это легко. В случае чего у прохожих спросите.

Ромка взял в руки пожелтевший листок.

– А письмо вы дадите? Хотя бы копию. Вдруг оно нам понадобится?