Исчезнувший клан

— Эффект: я затыкаю вас стрелами до состояния дикобраза, проклятые воры!

Занятно.

— Это ничего, привыкнешь. Мне тут такое рассказывали, скорей бы самому все это пережить. Драконы, вот что я хочу увидеть больше всего на свете. — Он мечтательно запрокинул голову и посмотрел куда–то в даль. — Можно личный вопрос?

— Валяй, но я в долгу не останусь.

— Лады. Почему тебе нельзя выходить из капсулы?

— Я преступил закон и теперь в бегах. — честно ответил я.

— Ого. Теперь твоя очередь.

— Не могу не спросить, у тебя слишком дорогой костюм, почему при твоих ресурсах ты все еще пятый уровень?

Он нахмурился и, поразмыслив минуту, ответил:

— Я все же надеялся избежать этого вопроса. Понимаешь, люди привыкли судить поверхностно. Я из клана Олдеров.

Я напрягся, но виду постарался не подать. Именно с этих сволочей все и началось.

— Этот постоялый двор принадлежит моей семье, как и банки и еще куча всего. Мой отец расписал мою жизнь по минутам еще задолго до того, как я появился на свет. — похоже этот парень просто решил выговориться, раз он заплатил за меня, то я ему теперь вроде как обязан. Ну что ж ладно, подыграю, к тому же вдруг он и правда интересный собеседник.

— И ты сбегаешь сюда от тирании отца?

— Не совсем. Начну из далека. В университете я начал испытывать боли в спине, но не придал этому значения, думал из–за тренировок по футболу. Американскому футболу. Учился я не в России. Я знал что, как только получу диплом, могу раз и навсегда попрощаться со свободой выбора, и потому у меня родилась идея.

Четыре года я вынашивал план побега, проработал все до мельчайших деталей, просчитал все форсмажерные обстоятельства. Я сделал пластическую операцию в подпольной клинике и уехал сначала в Мексику, а оттуда в Бразилию. В маленький город под названием Бузиос. Когда то был убежищем для пиратов и работорговцев, а сейчас превратился в курорт.

Я начал жить счастливой жизнью. Впервые был свободен. Буквально ощущал свободу в каждом своем шаге, настоящее чувство эйфории в каждом принятом решении. Нашел себе прекрасную женщину — ее звали Лайла. Долго не мог поладить с её семьей, чужаки им не нравились, спасало лишь то, что я был богат. Через год мы поженились.

Так бы и продолжалось, но боли в спине были все сильнее. Я подсел на обезболивающие. Бывало, днями не мог встать с кровати. Жена заставила меня пойти в больницу. Мне диагностировали рак позвоночника, неизлечимый на моей стадии. Останься я дома, то его бы заметили гораздо раньше.

— У всех решений есть последствия. — философски заметил я.

— Я ни о чем не жалею. Это были самые счастливые полтора года в моей жизни, точнее единственные. В одном из таблеточных трипов я рассказал Лайле всю правду о своем прошлом. Она каким–то образом сообщила моему отцу, и уже на следующее утро он появился на пороге нашего дома.

— Даже не представляю какого тебе было.

— Ощущение, что меня предали, разочарование в любимом человеке — что может быть хуже. Но я простил её, все–таки она сделала это из любви, думала с ресурсами моего отца можно будет меня спасти.

— Отчасти она права, ведь ты здесь.

— Лишь отчасти. Лекарство от рака давно было найдено. Причем не одно. Просто доступно оно лишь тем, кто может себе это позволить. Его раскрытие привело бы к крушению целой индустрии. Я не сомневался, что мой отец позаботился о том, чтоб где–то на закрытой базе в Африке под палящим солнцем наши клоны загорали вместе.

— И такое есть?

— Да, мир шире, чем тебе кажется. А человечество достигло большего, чем показывает. Ну так вот, мой отец не позволил бы мне умереть, он только–только отошел от смерти деда. На него и так навалились обязанности гендира «Lans Incorporated», эту компанию еще мой прадед открыл. И тут я всплыл. — он сделал жест рукой, изображая, как именно он всплыл.

Опа! Знакомая компания. Не важно, реальный мир или вертуальный, он всё равно тесен.

— Начался мой почти годовой тур по лучшим клиникам мира. Меня можно было излечить, но не на той стадии, в которой я был на тот момент. — продолжал Ричи. — Когда очередной врач спрогнозировал, что мне осталось не больше сорока дней, я попросил отца остановиться, сказал, что хочу провести последние дни в спокойствии, вместе с женой. Но мой отец не останавливается ни при каких обстоятельствах, многие его старые коллеги, с которыми земная медицина уже не справлялась, начали уходить в срыв. Он уговорил и меня попробовать. Как видишь, получилось. — в последней фразе чувствовалась какая–то горечь.

— А что стало с Лайлой? — вывел я на единственно логичную причину горечи.

— В Бразилии 95% население христиане. Она самая большая католическая страна в мире, около 80% католики. Моя жена была глубоко верующим человеком, поэтому восприняла мой уход в срыв как смерть. Держу пари, она каждый день молится за мою душу. Я же считаю, что Бог вездесущ, и даже тут ему есть место. Я молюсь каждый день за всех ушедших в срыв. Мне остаётся лишь надеяться, что наше нахождение здесь не грех.