Исчезнувший клан

— Ты принципиально из яслей не вылезаешь? — подколол меня Яр.

— Да нельзя мне, говорил же.

— Говорить то говорил, да только вот не пояснил почему, — резонно заметил Ричи.

— Не могу пока сказать, не только моя тайна. Собственно, поэтому и позвал. Придется на 10 перескакивать.

— Дай угадаю, редкий квест, — блеснул проницательностью Ричи.

— Ну, если единственный на весь Друмир попадает под понятие редкий, то да, ты прав.

— Да ладно! — воскликнул Ярик — Не, ну везет же человеку.

— Тут дело не в везении, — начал пояснять Ричи, — может у него чуйка особенная, а может взгляд на мир такой, замечает, что другим недоступно.

— Да вообще он какой–то странный, скрытничает все время, квесты ему редкие выпадают. Да это все неважно, мне вот больше интересно, когда и нам от его удачи перепадать начнет.

— Я вообще–то еще здесь.

Десятый уровень мне сделали минут за 15. Потом мы еще пообменивались новостями и ребята убежали по своим делам. Яр отдал мне свой шмот на 10 левел, показатели конечно маленькие, но хоть какая–то защита, да и внешний вид чуток получше стал.

Осталось проверить достаточно ли забродило зелье и можно отправляться к наставнику. Как оказалось, алхимия более точное искусство, чем могло показаться на первый взгляд. Некоторым зельям требовалось время настояться, но ключевым в этой стадии приготовления было не дать снадобью перестоять.

Последствия такой безалаберности варьировались в зависимости от времени перестоя. На первой стадии ко всем положительным эффектам прибавлялся один отрицательный. На второй зелье становилось ядовитым. А на третьем абсолютно меняло полярность. Например, если снадобье N должно было увеличивать здоровье на 50% в течении получаса, то оно наоборот уменьшало его.

Каково же было моё удивление, когда я обнаружил, что подобные зелья во всех стадиях перестоя имеются на аукционе. Более того, там присутствовала всё та же естественная конкуренция, что и с любыми другими товарами, только в извращенной форме. Чем хуже зелье, тем оно дороже. Имелись даже свои гуру неправильных эликсиров. Мне стало жутко интересно, кому и зачем понадобились испорченные снадобья.

Как выяснилось, в одном из квестов сюжетной линии вора, нужно было поменять нормальное зелье в инвентаре потенциальной жертвы на испорченное. Задание считалось одним из самых сложных, ведь засчитывалось только после того, как выбранный тобой счастливчик выпьет снадобье.

Представляю себе картину: клан в разовом данжеоне, тут прёт толпа монстров и вся надежда на лучшего кланового визарда, заточенного под массовые заклы, он в горячке боя по привычке хватает зелье маны и его синяя полоска вместо того, чтобы стремительно ползти вверх, улетает в ноль, а мобы сливают весь рейд. Занавес.

К слову, ход с подменой часто использовался в качестве способа мести. А если есть спрос, то будет и предложение. Вывод — надо регулярно проводить инвентаризацию своих эликсиров.

Разобравшись в этом вопросе, я отправился к наставнику, что обитал на границе Зеленого и Густого лесов. Подойдя к огромному скрюченному дубу, украшенному цветными лентами, которому уже больше шести веков от роду, если старик не соврал, я постучал кулаком по коре. Птицы, облепившие ветки дерева, сменили манеру чириканья и недобро косились на меня.

Хорошо наверно, вот так быть птицей и нихрена не делать всю жизнь. Как бы не обгадили халявщики крылатые. А вот белок и прочих грызунов, снующих тут и там по дереву совсем не волновало мое присутствие. Затейница, завидев меня, спрыгнула на плечо и принялась щекотать хвостом лицо.

— Привет пушистая, а я тебе вкусняшку принес, — сказал я погладив зверька и доставая из инвентаря орехи.

Тем временем кора раздвинулась, представив моему взору дупло, заменявшее дереву рот. Я сунул в него фиал с какой–то забродившей зеленой жижей. Дерево захлопнуло дупло и с треском распрямилось. Совсем уже ахренели, даже деревья и те алкоголики. Интересно, он тоже представитель расы энтов, как Дариус или тут что–то другое? Расхмелевший дуб склонил ветку, я повязал на свободное место цветную ленточку.

Листьев на нем уже не росло, но привычка чтоб что–то болталось на ветру осталась. Вот дуб и просит за вход ленточки вязать, а может и пьёт по этой же причине. Корни раздвинулись, и дерево послушно распахнуло спуск в нору старика. Именно не вход, а спуск, потому кроме как кубарем влетев по земляному тоннелю, способа проникнуть туда не было.

— Приветствую тебя Корнелиус, — отряхнувшись и прокашлявшись, я обратился к мастеру.

Старик что–то толок в ступке, зажав в зубах коренья. Дергающимся глазом он указал мне на ветхий стул. Я присел и стал ждать.

— Ох, великий Лесной Дух! — воскликнул друид, когда его ступка взорвалась зеленым свечение и превратилась в пыль.

— Ну вот, пришел тут, под руку болтаешь, все из–за тебя испортил! — всегда спокойный, как тибетские монахи, наставник сегодня был не в духе. Склероз свой с артритом ругай, а не меня.