Исчезнувший мир

– Мы говорили с Николь Оньонго, – сказал Брок. – Нестор несколько часов ее допрашивал, нашел ее по записям автомобильных номеров из гостиницы. Ее опознали как женщину с полароидных снимков из дома Эльрика Флиса, у нее был роман с Мерсалтом, но она не имеет отношения к делу. Она была расстроена, но охотно сотрудничала, ответила на все вопросы. Из нее ничего не выбьешь.

– Она нам нужна, – сказала Мосс.

– Мы не смогли снова с ней связаться, – сообщил Брок неприятные новости.

Мосс попыталась вспомнить, что произойдет. Николь допросило ФБР, Нестор, но ей угрожал муж, Джаред Байтак. Она решила скрыться, насколько помнила Мосс. Чтобы никто ее не достал.

– Пожалуйста, попытайся ее найти, – сказала она. – Она знает больше, чем сказала.

– Я пошлю кого-нибудь к ней домой, посмотрим, может, сумеем ее засечь. А кто остальные?

– Подозреваемые. Думаю, эти люди – убийцы, Брок. Думаю, именно они убили Мерсалта и его семью. Возьми их под стражу. Не знаю, который из них спустил курок, выстрелив в Мерсалта, кто забрал Мариан и убил всю семью, но они все замешаны. А теперь слушай внимательно. Ты должен найти одно место. Возьми собак, умеющих отыскивать человеческие останки.

– Где?

– На картах ущелья Блэкуотер есть проселочная дорога, помеченная как ТР-13, – объяснила Мосс. – Старый путь лесорубов, найти нелегко. Поднимись по ней наверх и окажешься на поляне.

– Что мне там искать? – спросил Брок.

– Кучку камней, сложенных в виде знака. Пирамидку. Пирамидку из плоских камней. Ищи там, где обнаружишь эти отметины. Но важно, очень важно, чтобы твоих людей никто не видел. Ты понял? Обыщи это место, но чтобы никто не видел. Я считаю, что преступник или преступники туда явятся. Если они поймут, что ты там побывал, мы можем потерять наш шанс.

– Я найду там Мариан? – спросил он.

Будущее уже отпустило ее, как образы из снов или волны воспоминаний, отступающие от берегов реальности. Мосс продрогла и вымоталась, она закрыла глаза, и образы играли в темноте, как яркие сны. Она увидела Нестора, ночной лес, сосновую смолу, влажный камень – прекрасное место для последнего упокоения.

– Мосс, это касается Мариан? – спросил Брок.

– Я не знаю, что ты там найдешь. Надеюсь, что ничего.

Мосс проспала шестнадцать часов. Проснувшись, она занялась отчетностью, которую требовал КК ВМФ о каждой НеБыТи. Стопка бумаг напоминала гроссбух: «Заявление о фактах» и «Обстоятельства дела», с приложением 34 и отказами от прав 1-13. Ее часть начиналась с шестой из ста шестнадцати страниц. Строка один: вы видели какие-либо события, которые могут угрожать национальной безопасности Соединенных Штатов Америки? Мосс вставила первый лист в электрическую пишущую машинку и отступила три пустые строки. Она напечатала: «19 апреля 1998 года произойдет террористическая атака на Информационный центр криминальной юстиции ФБР в Кларксберге, штат Западная Виргиния. Тысяча человек погибнет из-за распыленного через систему пожаротушения зарина…»

Утром она быстро позавтракала, а потом ее допросили – ее отвезли в главный офис СУ ВМФ и провели в переговорную, тесное помещение со стенами горчичного цвета. Перед столом – единственный стул, микрофон и картонная табличка с ее именем. Там толпились и болтали офицеры СУ ВМФ. Мосс заметила адмирала Эннсли, который будет ее допрашивать. Узнала специальных агентов СУ ВМФ из отделения в Норфолке. Присутствовал и О'Коннор, по-прежнему энергичный в свои семьдесят. Его мясистый нос пронизывали фиолетовые вены. Морщины на лбу и вокруг глаз напоминали карту высохших рек. При виде Мосс О'Коннор улыбнулся и направился к ней. Его синие глаза словно принадлежали более молодому человеку, они противоречили его возрасту и лучились жизненной силой.

– Сколько времени ты там была? – спросил он.

– Прибыла в сентябре 2015-го, осталась до конца весны. Вместе с полетом – около года, чуть больше.

– Не забудь отметить, чтобы добавочное время учли при выплате пенсии, – сказал О'Коннор. – Поговори с кадровым отделом, как только выпадет возможность. Теперь тебе уже, наверное, скоро.

– Выходить на пенсию? Думаю, биологически мне около тридцати девяти, – сказала Мосс. – Осталось несколько лет. Если я встречу кого-нибудь из одноклассников, он решит… Даже не знаю, что он решит. Я на двенадцать лет старше. Он подумает, что я за собой не слежу.

– А я старше своего отца, – засмеялся О'Коннор.

Эти допросы считались неформальными, но Мосс, уже проходившая через семь подобных процедур, знала, какое они имеют значение. Все люди в этой комнате несколько ближайших часов будут оценивать ее поведение и эффективность операции. Она нервничала и сомневалась в себе, сомневалась в собственной памяти, беспокоилась, что начнет противоречить самой себе. Перед ней на столе стоял кассетный диктофон, а стенографистка записывала ее слова. Флотские офицеры расселись вместе, как хористы, – темно-синяя форма, отяжелевшие от золотых нашивок рукава. Все напряженно смотрели, как Мосс зачитывает заявление, итог своего пребывания в НеБыТи.