Исчезнувший оазис

— Снижаемся! — прокричал Рейтер, когда пролетели отметку в полторы тысячи метров. — Пристегните Омара!

Штурман бросил складное кресло на спинку сиденья второго пилота и втиснул туда окровавленного пассажира, затем пристегнул его и пробрался назад к себе.

До земли оставалось меньше тысячи метров. Рейтер опустил закрылки и включил крыльевые интерцепторы в отчаянной попытке сбросить скорость.

— Шасси выпускать? — прокричал второй пилот. Его голос почти потонул в завывании ветра и дробном стуке песка и сора по фюзеляжу.

— Слишком опасно! — отозвался Рейтер. — Внизу камни, нас кувыркнет!

— Шансы есть?

— Ниже нуля.

Он продолжал тянуть штурвал на себя под сдвоенный вопль «Аллах акбар!» из салона, а второй пилот и штурман, оцепенев от ужаса, как завороженные следили за стрелкой альтиметра, проходящей последние сотни метров.

— Если выберемся, Руди, покажешь мне свои снимки! _ проорал Рейтер за миг до удара. — Слышишь? Я должен увидеть эти сиськи и задницу!

Альтиметр показал ноль. Рейтер в последнюю секунду рванул штурвал, и нос самолета каким-то чудом приподнялся, так что они, несмотря на скорость четыреста километров в час, все-таки выровняли корпус параллельно земле. Раздался жуткий сокрушительный удар, от которого египтянина выбило из кресла и швырнуло сначала об потолок, потом об переборку. Его шея хрустнула, как сучок под ногой. Их подбросило и уронило снова. Огни кабины потухли, стекло левого борта брызнуло внутрь и сбрило Рейтеру пол-лица, будто скальпелем. Его истошный вопль потонул в яростном штормовом реве, сквозь пробоину ворвались удушающие клубы пыли и песка.

Почти с километр самолет несся по земле, подпрыгивая, но все же не сходя с прямой, как вдруг он будто задел незримое препятствие и сорвался в разворот. Четырнадцатитонный «Ан» закружило, точно лист на ветру. Огнетушитель оторвался от стены и угодил штурману в ребра: грудная клетка хрустнула, словно фарфоровая. Дверь стенного шкафчика слетела с петель и проломила Рейтеру затылок. Кабина вращалась, как центрифуга, и внутри уже нельзя было разобрать, куда и с какой скоростью они движутся, — все смешалось. Спустя, казалось, целую вечность (хотя на деле прошли секунды) фюзеляж сбавил обороты от трения днища по песку и вскоре замер, качнувшись носом кверху, точно на приподнятом скальном гребне.

На мгновение воцарилась тишина — только буря продолжала колотить по стеклам и обшивке, испускающей едкий запах раскаленного металла. Затем второй пилот, Руди, неловко пошевелился в кресле.

— Курт! — крикнул он в пустоту. — Джерри!

Ответа не было. Он вытянул руку, коснулся чего-то теплого и липкого, начал расстегивать ремень, как вдруг самолет накренился. Руди замер, подождал немного и снова занялся пряжкой. Избавившись от лямок, он собрался было подняться, но в этот миг нос кабины снова качнулся — вверх-вниз. Второй пилот замер, пытаясь определить, что происходит, вглядываясь в темноту. Самолет опять качнулся вниз, однако в этот раз со скрипом и скрежетом задрал нос почти вертикально, а остальной частью поехал вниз. На мгновение что-то его задержало, но уже через секунду он сорвался и рухнул хвостом с обрыва. Буря рассеялась, за окнами вспыхнул свет и замелькали стены каменного мешка. Самолет швыряло и несло кубарем вниз, пока он не приземлился «на брюхо» в густой древесной заросли под оглушительный хруст веток и исковерканного железа. Через некоторое время сквозь скрежет и скрип просочились другие звуки: шорох листвы, приглушенное журчание воды и тихие трели птиц. Они становились все смелее, и вскоре их щебетание наполнило теплый вечер.

Из растерзанного самолета донесся тихий стон:

— Курт! Джерри!

Вашингтон, здание Пентагона. Тем же вечером

— Спасибо всем собравшимся. Прошу прощения за срочность, но у нас… возникли осложнения.

Говоривший затянулся сигаретой и помахал перед собой, чтобы развеять дым, пристально глядя на семерых мужчин и одну женщину, сидящих за тем же столом. Зал был полупустой, без окон — глазу не за что зацепиться, — словом, такой же, как сотни других в тесных пентагоновских катакомбах. Единственное, что его отличало, — это карта Африки и Ближнего Востока шириной во всю стену освещенная старой лампой на кронштейне. В помещении стоял густой полумрак.

— Сорок минут назад, — глухо продолжил председатель, — один из наших радаров поймал радиосигнал из Сахары. — Он сунул руку в карман и извлек лазерную указку. На карте посреди Средиземного моря возникла дрожащая красная точка. — Его послали отсюда.

Точка скользнула вниз и застыла в юго-западном углу Египта, неподалеку от пересечения границ с Ливией и Суданом, над словами «плато Гильф-эль-Кебир».

— Он исходил с борта транспортника «Антонов», позывной «VP-SMT473». — Помолчав, председатель пояснил: — Сигнал бедствия.

Приглашенные заерзали в креслах, кто-то пробормотал «Господи».

— Что нам известно? — спросил один из них, лысеющий толстяк.

Председатель сделал последнюю затяжку и ввернул окурок в дно пепельницы на столе.

— На этом этапе — немногое, — ответил он. — Сейчас изложу.