Исчезнувший поезд

В заключение доклада инспектор высказал свою просьбу об отставке в связи с многочисленными обвинениями в некомпетентности, которые были высказаны в его адрес лондонскими газетами.

ПРОШЕЛ месяц, в течение которого полиция и железнодорожная компания безуспешно продолжали расследования. Была назначена награда, обещано помилование в случае совершения преступления — все безуспешно. Каждый день публика разворачивала газеты с убеждением, что эта странная загадка будет разрешена, но недели проходили за неделями, а разгадки не было по-прежнему. Средь бела дня в одном из наиболее густозаселенных районов Англии поезд вместе с его пассажирами совершенно исчез, словно какой-то коварный химик заставил его испариться.

Среди бесчисленных предположений, высказывавшихся в печати как частными лицами, так и самими газетами, одно или два были достаточно вескими, чтобы привлечь внимание публики. Одно такое предположение появилось в «Таймс» за подписью некоего довольно знаменитого в те дни специалиста, подошедшего к делу с критической и полунаучной точки зрения. Я приведу отрывок из этого письма, а желающие могут ознакомиться с ним полностью в номере газеты за третье июля:

«Одним из элементарнейших принципов практического рассуждения является то, что когда исключается невозможное, то остальное, сколь невероятно оно бы ни было, должно быть правдой. Ясно, что поезд прошел Кеньон Джанкшен, а в Бартон Мосс не прибыл. В высшей степени непохоже, хотя и возможно, что он пошел по одной из семи прилегающих веток. Совершенно очевидно, что поезд не мог пройти там, где не было рельсов, и поэтому мы можем свести число возможных веток к трем, а именно: «Карнсток», «Биг Бен» и «Настойчивость». Существует ли там тайное общество углекопов, английская «Каморра», способное уничтожить и поезд, и его пассажиров? Это неправдоподобно, но не невозможно. Признаюсь, я не в состоянии предложить другого решения. Я бы посоветовал компании направить свою энергию на обследование этих трех линий, а также пронаблюдать за рабочими, занятыми вдоль этих линий. Внимательное наблюдение за лавками ростовщиков этого района может, вполне вероятно, выявить кое-какие желаемые факты».

Это предположение, высказанное таким авторитетным лицом, вызвало определенный интерес и резкие возражения тех, кто расценил его как нелепое обвинение в адрес честных, хотя и простых людей. Затем в последующих номерах газеты (за 7 и 9 июля) было высказано еще два предположения. Первое заключалось в том, что поезд, вероятно, сошел с рельсов и по воздуху пролетел в Ланкаширско-Стаффордширский канал, идущий параллельно железной дороге в нескольких сотнях ярдов. Это предположение было отброшено, т. к. известна небольшая глубина канала, совершенно недостаточная для того, чтобы бесследно скрыть такой большой объект. Второй корреспондент в своем письме обращал внимание на портфель, который был единственным багажом пассажиров, допуская, что в нем находилось новейшее взрывчатое вещество огромной сокрушительной силы. Очевидная абсурдность подобного объяснения, допускавшего, что можно взорвать целый поезд, не оставив от него и следа, но не повредив при этом рельсы, делала подобное объяснение чепухой.

РАССЛЕДОВАНИЕ этого невероятного происшествия зашло в абсолютный тупик, когда неожиданно произошло совершенно непредвиденное.

Это было ни больше ни меньше, как письмо, полученное миссис Макферсон от ее мужа, Джеймса Макферсона, который был хвостовым исчезнувшего поезда. Письмо, датированное пятым июля 1890 года, было отправлено из Нью-Йорка и получено четырнадцатого июля. Высказывались некоторые сомнения в подлинности письма, но миссис Макферсон была совершенно уверена в почерке своего мужа, а тот факт, что в письмо было вложено сто долларов пятидолларовыми бумажками, был сам по себе достаточным, чтобы исключить возможность мистификации. Обратного адреса в письме не было, а само оно гласило: