Исчезнувший сенатор

Питер в упор посмотрел на него:

— Мне повезло, что я сегодня могу разговаривать с вами. Ночью кто-то вломился ко мне и расстрелял кровать, на которой я спал.

— Боже милостивый!

— Крамер рассказал вам, что похитители выбрали меня посредником?

— Да.

— Похоже, кто-то не хочет видеть меня в этом качестве. — Питер помолчал. Что бы собеседник ни ответил, это не имело смысла. — Как мы выяснили, мистер Бернштейн, вряд ли сенатора и Селлерса захватили именно в том кинотеатре. Такая попытка была бы слишком рискованной. Слишком велика вероятность, что начнется суматоха. Так что мы склонны думать, что похищение произошло позже и в каком-то другом месте.

— Довольно убедительно. — Бернштейн прищурился, и Питер внезапно увидел, что глаза у него умные и проницательные.

— Крамер убежден, что у Вардона в городе есть какая-то квартира. Может, и коттедж где-то в сельской местности. В какой-то мере это подтвердил и Закари. Зная их любовь к оргиям, я прикидываю: а что, если после кино они и отправились в одно из таких местечек?

Бернштейн улыбнулся:

— Ознакомиться с новейшими теориями секса, а потом постараться претворить их в жизнь? Похоже на них.

— Вы знаете, где находятся эти их гнездышки?

— Коттедж в Вирджинии, — охотно сообщил Бернштейн. — Сенатор им часто пользуется, когда бывает в Вашингтоне. Если и есть квартира, о ней я ничего не знаю. Мы решили, что таковая должна иметься, поскольку сенатор бывал в Нью-Йорке почти каждый уик-энд — но из аэропорта куда-то исчезал. Пару раз я пытался проследить за ним, но он неизменно отрывался от меня. Не оставлял мне никаких шансов на успех.

— Вы знаете Эдварда Закари?

— Не могу сказать, что знаю, — уточнил Бернштейн. — Как-то раз сидели с ним за пивом в Вашингтоне. Мне кажется, он знал, что Вардон обращался ко мне, я рассчитывал на его разговорчивость. Но мне не повезло. Каждое слово приходилось вытаскивать из него буквально клещами.

— Он так предан своему боссу?

— Как собака, — сказал Бернштейн.

— Вы знаете женщину, которая руководит офисом Селлерса?

Бернштейн расплылся в счастливой улыбке:

— Франсин? Конечно, я ее знаю. Нанимая меня, Селлерс сказал, что по всем вопросам я могу обращаться к ней. Франсин получила указание сообщать мне всю информацию о Вардоне, которая поступала к ней.

— И что же она знала?

— Ничего существенного. Она ненавидела Вардона до дрожи из-за того, что в деле Ллойда Селлерс предстал не в лучшем свете. — Бернштейн покачал головой.

— Вы знаете, что она долгое время жила с Селлерсом, после чего он оставил ее и сделал управляющей офисом?

— Она мне рассказывала.

— Значит, вы говорили с ней?

— Вчера днем. Та еще куколка. Не буду скрывать от вас, что попробовал запудрить ей мозги. Дохлый номер.

Питер не мог представить себе, чтобы такая женщина как Франсин, могла без отвращения посмотреть на маленького, толстенького Бернштейна с его мертвенно-бледной кожей.

— Она что-то знает, — сказал Бернштейн. — То есть понимаете, я пытался ее расколоть. Узнал, что она каждый уик-энд бывает в Нью-Йорке. Но так и не смог выяснить, что это за парень, с которым она имеет тут дело.

— Кто платил за слежку?

Бернштейн рассмеялся:

— На мистера Крамера я эти расходы не вешал. Как вам уже известно, я работал на постоянной основе. Мне оставалось лишь представить дело так, что слежка за ней входит в расходы по делу Ллойда.

— Но они себя не окупили?

— Никоим образом, — согласился Бернштейн. — Так чем я могу вам помочь, мистер Стайлс?

— Вы довольно долго и бесплодно искали тайную квартиру Вардона. Так что сомнительно, что вы ее сможете обнаружить в ближайшие несколько часов.

— Никаких следов, — признал Бернштейн. — Но если Закари что-то знает и вы сможете убедить его, что откровенность спасет Вардона, он может и расколоться.

Питер помолчал.

— Начнем сначала. Когда вы только начали заниматься Вардоном для мистера Крамера, еще до процесса, удалось ли вам что-нибудь о нем выяснить?

— Когда Селлерс выпотрошил его, у него могли быть очень серьезные неприятности, — сказал Бернштейн. — Сенат, вне всякого сомнения, взялся бы за его проверку — с возможным исходом в виде импичмента, если вы это имеете в виду. Он носился как курица с отрубленной головой, пытаясь обрести помощь и поддержку. Можете ли вы поверить, что он обратился даже к Франсин Келлер с просьбой о помощи?

— Но она же доверенное лицо Селлерса!

— Вардон пытался делать все, что было в его силах. Он знал историю взаимоотношений Франсин с Селлерсом и предполагал, что она может держать камень за пазухой против него. «Оскорбленная женщина страшнее…» — как там дальше в пословице? Она высмеяла его. Что тут говорить — она предана Селлерсу.

— А что насчет парня, с которым она, по вашим словам, «имеет дело». Ее приятель на уик-энды?

Бернштейн вздохнул:

— Вы же сказали, что говорили с ней. В этой женщине кипит такой темперамент, что, когда Селлерс выставил ее из своей постели, ей пришлось найти мужика на стороне. Но это ничего не значит. Она на сто процентов в команде Селлерса.

— Значит, она высмеяла Вардона? И что он тогда сделал?