Исчезнувший

— На обороте счета. Если вы взяли его, собираясь что-то записать, почему же не записали?

— Наверное, не мог найти ручку.

— В «Старбаксах» есть ручки. Там их полно. Они нужны для того, чтобы подписывать квитанции при оплате по кредитной карточке.

— Продавщица была занята, а мне не хотелось беспокоить ее.

— И что же вы хотели записать?

— Гм! Время начала киносеанса.

— Где тело Ларри Бурке?

— Кого?

— Полицейского, который арестовал вас на Восемьдесят восьмой улице. Вчера вечером вы сказали Линкольну Райму, что убили его и спрятали тело где-то на Вест-Сайде.

— Я просто пытался убедить его, будто решил напасть на цирк, чтобы увести в сторону. Я дал ему ложную информацию.

— А когда вы вчера признались в убийстве других жертв, это тоже была ложная информация?

— Конечно. Я никого не убивал. Это сделал кто-то другой, и теперь он пытается повесить все на меня.

Ах вот оно что! Самый старый способ защиты. Самый неубедительный и самый нелепый.

— И кому же понадобилось вас подставлять?

— Понятия не имею. Очевидно, тому, кто меня знает.

— Тому, кто имеет доступ к вашей одежде, парикам и вещам, а значит, может оставить их на месте преступлений.

— Именно.

— Хорошо. Тогда список будет коротким. Назовите мне хоть какие-то имена.

Вейр закрыл глаза.

— Ничего не приходит на ум. — Его голова поникла. — Все это так ужасно.

Селлитто и сам не смог бы сформулировать это точнее.

За этой утомительной игрой прошло еще полчаса. В конце концов детектив сдался. Его приводила в бешенство мысль о том, что, тогда как он скоро отправится к своей подружке, приготовившей ему ужин, патрульный Ларри Бурке уже никогда не вернется к своей жене.

— Глаза в мои тебя больше не видели, — с ненавистью бросил Селлитто.

Вместе с другими полицейскими он доставил арестованного в находящийся в двух кварталах от управления мужской Центр предварительного заключения. Вейра должны были содержать под стражей по обвинению в убийстве, покушении на убийство, угрозе физическим насилием и поджоге. Детектив особо предупредил сотрудников центра, что преступник обладает большими способностями и может попытаться бежать. Они заверили его в том, что поместят Вейра в специальный блок, откуда сбежать невозможно.

— Детектив Селлитто! — хриплым шепотом окликнул его Вейр, когда тот собрался уходить. Детектив обернулся. — Клянусь Богом, я не делал этого! — Казалось, в голосе Вейра звучит искреннее отчаяние. — Возможно, отдохнув, я вспомню что-то полезное для вас, и вы найдете настоящего убийцу. Я действительно хочу вам помочь.

* * *

Внизу, в Гробницах, двое сотрудников Управления исправительных учреждений, крепко держа арестованного за руки, вели его в отдел регистрации.

А он не кажется таким уж опасным, думала Линда Уэллес. Да, Вейр довольно сильный, но ему далеко до скотов из «Алфавита» или Гарлема, с которыми им приходится иметь дело. У них такие мышцы, что им не могут повредить ни спиртное, ни наркотики.

Она не понимала, к чему такая суматоха вокруг этого тощего и немолодого Эрика Вейра.

Не отпускайте преступника, постоянно следите за его руками. Не снимайте оков.

Арестованный выглядел грустным и усталым, ему было трудно дышать. Любопытно, что с его руками и шеей — это от огня или от кипящего масла? При мысли о том, какую боль испытал тогда Вейр, Линда содрогнулась.

Она помнила, что сказал заключенный детективу Селлитто: «Я действительно хочу помочь вам». Вейр походил на школьника, огорчившего родителей.

Несмотря на все страхи детектива Селлитто, фотографирование и снятие отпечатков пальцев прошли без всяких инцидентов, и вскоре арестованный снова был в двойных наручниках и ножных кандалах. Крепко взяв Вейра за руки, Уэллес и ее напарник Хенк, мужчина-охранник, двинулись по длинному коридору к лифту, ведущему на особо охраняемые этажи.

За время своей службы Уэллес имела дело с сотнями преступников и считала, что не реагирует на их мольбы, протесты и слезы. Однако обещание, которое Вейр дал детективу Селлитто, чем-то тронуло ее. Может, он и вправду невиновен. На убийцу Вейр мало похож.

В этот момент заключенный поморщился, и Уэллес слегка ослабила хватку.

Мгновение спустя Вейр застонал и привалился к ее плечу. Лицо его было искажено болью.

— В чем дело? — спросил Хенк.

— Судорога, — выдохнул Вейр. — Очень больно… О Господи! — Он тихо вскрикнул. — Кандалы!

Его левая нога, твердая как дерево, дрожала.

— Расковать его? — спросил охранник.

— Нет, — поколебавшись, ответила Уэллес. — А вы сядьте, сядьте, — сказала она Вейру. — Я сейчас займусь этим. — Как бегунья, Уэллес хорошо знала, чем облегчить судороги. Возможно, Вейр не притворяется, похоже, у него сильная боль, а мышца твердая как железо.

— О Боже! — кричал Вейр. — Кандалы!

— Надо бы снять их, — предложил Хенк.

— Нет, — твердо повторила Уэллес. — Сейчас усадим его на пол, и я обо всем позабочусь.