Исчисление ангелов

– Сэр, умоляю вас, послушайте, что я скажу, – вмешался в разговор Рива. – Пожалуйста, берите свои корабли и плывите с ними во Францию, и вот уж тогда точно со всеми вашими потрохами вы попадете в плен к корсарам, и я уж никак не смогу тогда вас выручить. Но если вы поможете мне вернуться в Венецию, я снаряжу для вас еще целых три корабля и обеспечу защиту со стороны султана. И если во Франции есть хоть один порт, с которым можно наладить торговлю, то я это обязательно разведаю, и вы оттого только в выигрыше будете. А я буду в выигрыше от вашей помощи, поскольку вы французский дворянин и офицер его величества. Все, что я у вас прошу, так это чуть-чуть терпения, пока мы делаем небольшой крюк в сторону Венеции. – Он понизил голос. – Придет время, господа, и Венеция освободится от турецкого ярма. Весь христианский мир должен объединиться, а не то скоро все наши дети омусульманятся. Что бы вы там ни думали о Венеции, но она хранит в своем сердце христианскую веру, и у нас есть секретные пути, о которых Блистательная Порта даже и не подозревает. Вы вот только подумайте, с кем вы хотите торговать – с магометанами или христианами?

– Мой ответ вам хорошо известен, – сказал Мэтер.

– Что я слышу? – выкрикнул Черная Борода. – На моих глазах пуритане вступают в союз с Папой Римским? Лично мне глубоко плевать, кто привозит товар в Чарльз-Таун, лишь бы цена была самой низкой.

– Пусть они и католики, но все же христиане, – проявил дипломатию Мэтер, хотя Красные Мокасины был уверен, что слышал от священника совершенно обратное. – При таком выборе я предпочту иметь дело с христианами.

Бьенвиль тяжело вздохнул:

– Должен признаться, что ваши слова вполне справедливы, господин Рива. Но сердце мое рвется найти своих соотечественников.

– Да их полным-полно в Венеции, – заверил его Рива.

– Очень хорошо, – сказал Бьенвиль, – я согласен плыть в Венецию, но я не могу обещать большего, пока не получу достоверных вестей из самой Франции.

Черная Борода сердито завозился.

– Средиземное море – это сети, в которые турецкий султан заманивает дураков! – заорал он. – Чего туда соваться?

– Похоже, только решающий голос нашего друга чоктау сможет разрешить наши разногласия, – произнес Мэтер.

Красные Мокасины обвел их всех усталым взглядом.

– Я хочу вернуться домой, – тихо сказал он. – Я уже вдоволь насмотрелся на ваш Старый Свет.

– А особенно нашего вина напробовался, я думаю, – ехидно заметил Мэтер.

– И особенно вашего вина. Да, я хочу вернуться домой.

– Ну, тогда… – начал Черная Борода.

– Но, – Красные Мокасины не дал ему договорить, – это будет трусостью с моей стороны. Совсем не так я обещал поступать. Мой дядя и многие, кто шел с ним тогда в Филадельфию, погибли, только я один остался в живых. Я глаза тех, кто погиб, и глаза тех, что остались дома и ждут меня, и не имеет значения, чего лично я желаю, я должен выполнять их волю. И я говорю, что мы должны отправиться в эту Венецию.

«А еще я хочу знать, кто или что атаковало меня, – подумал он мрачно. – Как только я пересек океан и попал в мир белых людей, я лицом к лицу столкнулся с горем и печалью». Его мучило пророчество ока нахолло, предсказавшего, что европейцы станут смертью как для духов, так и для чоктау, и он до сих пор не мог понять, солгал ему дух или все же сказал правду. Если это была ложь, то какую правду ей предназначено было скрыть?

Он заметил, что все, кроме Нейрна, уставились на него в полном недоумении. Наконец Мэтер вздернул бровь.

– Ну вот, – сказал он, – я вижу, что решение принято.

– Принято, – проворчал Черная Борода. – Девять гробов направляется в Венецию. Чудненькая картинка получится.

В глубине души Красные Мокасины был с ним полностью согласен.

15 Святая

Где-то ближе к полудню к ней подъехала Креси верхом на роскошной чалой лошади.

– Прости, – сказала она без какого-либо предисловия.

Адриана великодушно улыбнулась:

– За то, что тебе пришлось стерпеть от меня? Это я только примерялась, ну а уж если разойдусь…

– И все же вино выносит на поверхность так много обидных и несправедливых слов.

– Мне кажется, Вероника, что ты в первую очередь причинила боль себе. Я думала, что тебе не знакомо чувство боли, мне самой следовало быть более внимательной.

– Пожалуйста! – вздохнула Креси. – Если ты еще что-нибудь подумаешь в этом роде, ты действительно причинишь мне боль. – Она отвела глаза в сторону, будто пыталась что-то рассмотреть на горизонте, и добавила: – Если мы хотим, чтобы у нас все было хорошо, то давай больше не будем возвращаться к этой теме. А то я чувствую себя глупой девчонкой, а мне это совсем не нравится.

– Хорошо, – ответила Адриана, испытывая облегчение. – Как его светлость чувствует себе сегодня утром? Весел?

– Пытается таковым казаться. В поединке Морфея с Эросом, победу одержал Морфей. – В глазах Креси плясали чертики. – Я заметила, что у Эркюля сегодня не такая, как обычно, походка, несколько щеголеватая.

К своему удивлению, Адриана почувствовала, как румянец загорается на ее щеках:

– Я думала, мы уже не обсуждаем такие вопросы, подобно школьницам.