Исчисление ангелов

– Что именно? – Он вопросительно поднял брови.

– Вокруг такие сборы, я могла бы быть чем-нибудь полезна?

– Конечно же! Вы могли бы облегчить страдания того, кто особенно старается в этом деле.

Она натянуто улыбнулась:

– Я думала, что могла бы заняться упаковкой необходимых вещей.

Д'Аргенсон театрально вздохнул:

– Кажется, мои страдания самые непомерные.

– Я уверена, что здесь вы не безутешны, – сухо бросила Адриана. – Здесь достаточно горничных и кухарок. Если для меня найдется какое-нибудь иное занятие…

– Само собой разумеется, что найдется, – сказал д'Аргенсон уже более серьезно. – У герцога довольно большая библиотека. Он хотел бы отобрать кое-какие из книг и взять их с собой. Я знаю, что вас в Сен-Сире…

– Я с удовольствием отберу для герцога книги, – перебила его Адриана. – Будьте добры, покажите мне, где библиотека.

– Прямо сейчас?

– Да, если вас это не затруднит.

– С большим удовольствием я занялся бы каким-нибудь другим делом, – заметил он игриво, – но будет так, и всегда будет так, как вы пожелаете.

– Вы очень галантны, сударь.

– Меня же за мою доброту вы и обвиняете! О да, такова жизнь, и таковы женщины.

Они повернули назад, к дому, и всю дорогу, пока шли по запущенному саду, молчали.

– А как ваш сын? – наконец спросил он. – Как он перенес этот ужасный период дождей?

– Довольно-таки хорошо. Хотя, я думаю, вся эта жизнь сбивает его с толку.

– Я не слышал, чтобы он говорил, – заметил д'Аргенсон. – Он еще такой маленький.

– Да, он пока не говорит, – подтвердила Адриана.

– Нет еще? А девчонки в его возрасте уже вовсю болтают.

– У вас есть дети?

Он развел руками.

– Очень надеюсь, что у меня есть дочь. Если Богу будет угодно, то придет день, и я снова ее увижу. Это еще одна причина, почему я бы хотел отправиться в Тоскану. Ее мать флорентийка. Девочке в этом году должно исполниться тринадцать.

– И в год она уже разговаривала?

– Я думал, в этом возрасте обычно все начинают говорить. Хотя дети такие разные.

Адриана кивнула, хотя была немного смущена. Она все это время считала естественным, что Николас не говорит. Он казался ей еще слишком маленьким. Но что ей было известно о детях, об их развитии, воспитании? Весь ее опыт ограничивался наблюдениями за Николасом. Она решила непременно расспросить обо всем няню. Или, возможно, это даже будет лучше для Нико, если она…

Нет. Нико – только ее ребенок, и ничей больше. Она же изучила оптику и исчисления. И как детей воспитывать, она тоже научится.

Библиотека располагалась на втором этаже и занимала большую комнату без окон, но была хорошо освещена алхимическими лампами. Учитывая, насколько редкими стали эти лампы, Адриана поняла, что библиотекой пользуются регулярно. И пользуются довольно активно – она обратила внимание, что многие тома изрядно потрепаны. Библиотека не была похожа на библиотеку «просвещенных» дворян, где книги обычно стояли как новенькие, корешок к корешку. Эту библиотеку кто-то считал истинным кладезем мудрости.

– Как много книг, – удивилась она. – А что герцог любит читать?

– У герцога склонность к эзотерике. Начните с научных и оккультных книг. Мы сможем взять с собой, я думаю, не более сотни, так что будьте строги в отборе. Вы разбираетесь в таких книгах?

– Да, – ответила Адриана, испытав некоторое самодовольство. – Думаю, что разбираюсь.

– Хорошо, тогда я вас здесь оставляю. И чуть позже пришлю служанку, чтобы она упаковала отобранные вами книги.

Адриана рассеянно кивнула в ответ, уже полностью сосредоточившись на корешках книг, испытывая забытый за последние годы восторг. Она снова там, в самом своем любимом месте на свете.

Она увидела старых друзей – «Horologium Oscillatorium» Кристиана Гюйгенса, «Арифметика беспредельного», «Геометрия», «Анализ» – все те книги, которые она тайно, с упоением читала девочкой в Сен-Сире. Здесь были также и более старые тексты. Основную их часть составляли работы Исаака Ньютона, включая его «Начала», чей переплет был совершенно новый. Не более получаса ушло у нее на то, чтобы отобрать около тридцати книг научного характера. Ей достаточно было взглянуть на название, чтобы вспомнить содержание книги, и вспомнить себя, но только ту, другую, с другими лицом и именем.

Та, юная Адриана все свои стремления и помыслы отдавала поиску и установлению неуловимой гармонии, существующей между Богом и Природой. Она желала всю свою жизнь посвятить изучению этой тайны, хотя даже тогда, будучи совсем девочкой, она понимала, что придется преодолевать на этом пути огромное количество бессмысленных преград, которые общество ставит перед женщинами, выбравшими путь науки. Женщины, которые не хотели ограничиваться ролью только жены и матери, вынуждены были вести жизнь предосудительную в глазах света, как Нинон де Ланкло, или же вести жизнь тайную, скрывать каждый свой шаг.