Исгерд. Ледяная жрица (СИ)

Мне потребовалось несколько недель, чтобы выяснить, что Вирнана и Дейнара в городе нет, а значит, следующий пункт — Нёттере.

За те дни, что я провела в Хийтоле, я посетила почти все доступные общественные библиотеки, собирая по крупицам сведения об Ульне и своем даре. Ничего стоящего, кроме парочки легенд, в которых говорилось, что Ульна — это один из стражей справедливости, настолько отчаянно желавшая стать старшим богом, что однажды пошла на преступление, осудив невиновного, за что и была разжалована и изгнана из пантеона.

Про мою способность перевоплощаться я не нашла ни единого упоминания, кроме все той же легенды, про Ульну, которая до своего изгнания как раз и имела несколько обликов, меня их в зависимости от тяжести преступления наказуемого.

Надеюсь, в Нёттере я узнаю больше, все-таки это самый крупный город в Шконзе — землях людей.

На подходе к северной столице, ночуя в одной из крохотных придорожных таверн, что редко, но все же встречались вдоль главной столичной дороги, я поутру неожиданно обнаружила, что Исгерд исчезла, а я снова невзрачная Инга. Понять, о чем шепчет мне Гретхен перед сном пока не удавалось, а в том, что это был именно ее голос, а не внезапно нагрянувшая шизофрения, я уже не сомневалась, поэтому, спросить, почему вдруг сменилась «ипостась» и как вернуть ее обратно было не у кого. Хотя… о том, что, чтобы стать Исгерд, нужно напоить кинжал кровью, я уже выяснила, еще при встрече с Мирсо. Но вот почему произошло обратное превращение?

От таверны до Нёттере я добиралась дольше, чем планировала. Как оказалось, Инга, в отличии от Исгерд, слабее, быстрее устает, острее чувствует холод и голод, но зато меньше испытывает эмоций.

Северная столица была окружена четырьмя кругами безопасности. Первый — естественный, природный, образованный берегом моря с одной стороны и скалистыми горами с заснеженными шапками вершин с другой. Два узких тоннеля-прохода, вырубленные прямо в горном массиве, вели в одно из трех сердец Шконзе — Нёттере, неприступный город, расположенный на дне каменной чаши, поросшей вековым лесом.

Когда-то он был единственным, но из-за своей географической удаленности и трудностей торгового сообщения, было решено сделать торговой столицей сначала Эмйорд, а потом и Хийтолу. Так столиц стало три. По числу братьев-соправителей, некогда деливших единственный дворец Нёттере, сейчас же каждый правил в своем городе.

Остальные три круга были рукотворными, и не столько защищали, сколько отделяли знать и аристократию от простолюдинов.

Отстояв неожиданно длинную очередь, привычно приложила на пропускном пункте амулет-идентификатор — местный аналог паспорта — к кристаллу определения личности и, назвав причину посещения столицы и длительность пребывания, вошла в каменный туннель, ведущий к городу: все как на таможнях моего мира, только в немного ином антураже. Для аристократов была отдельна «зона пропускного режима», где все проходило без очереди, и даже с предоставлением транспорта, чтобы они ноженьки свои не утруждали.

В Нёттере было холодно, сыро, шумно и многолюдно. По широким, выложенным каменной брусчаткой, улицам всюду сновали люди в самой разнообразной одежде: от черных балахонов до ярких разноцветных лоскутных платьев, едва прикрывающих колени.

На меня, закутанную до пят в длинный грязный плащ невнятного коричневого цвета, с капюшоном надвинутом до самых глаз, почти никто не обращал внимание. Вся толпа куда-то спешила, гомонила, увлекая меня за собой, и я, поддавшись течению людской реки, поплыла вместе со всеми.

На огромной площади толпа рассыпалась на отдельные кучки людей, тут же разбредающиеся вдоль многочисленных ярких палаток, расставленных вдоль всего периметра площади. Я попала на ежегодную ярмарку. До заката бродила я между рядами, всматриваясь в лица прохожих, вглядываясь в каждого мимо проходящего стражника, ведь если Дейнар здесь, он мог оказаться в каком-нибудь патруле. А Вирнана вполне мог быть в числе праздношатающихся и любопытных прохожих.

Редела толпа, закрывались лавочники, засобиралась и я, надо ведь еще и ночлег себе найти. Наверняка все таверны переполнены торговцами и жителями ближайших городов.

— Эй, красотка, развлечемся? — по-хозяйски обнял меня за плечи здоровенный детина.

Откинув капюшон я молча и выразительно посмотрела на него. Парень, явно нетрезвый и весьма потрепанный разгульной жизнью, вздрогнул, увидев некрасивый шрам, уродующий мое лицо, но не отстранился.

— Ну, хорошо, не красотка, — попытался он пошутить, — зато я — хоть куда. Ну же, не ломайся, я же вижу, что ты не против.

— Ты меня с кем-то спутал, — вежливо выдавила я, нащупывая кинжал, висевший на поясе. — Иди проспись.

— Надо же какая задавака, — развязно улыбнулся он и шлепнул меня по пятой точке.

Я тут же перехватила его огромную ладонь, и, сделав подсечку, повалила детину, возжелавшего халявной ласки, на землю, заломив ему руку в болевом захвате.

— Иди, найди себе даму посговорчивее, — процедила, выпуская незадачливого ловеласа. Я не чувствовала в нем зла, а значит и наказания ему не требовалось.