Ищейка

– И мы пока не знаем, что это за условия. Он, конечно, выходил на нас. По разным каналам сообщал, что открыт для переговоров. Утверждает, что не желает нам вреда, а хочет лишь обсудить условия перемирия.

– Я этому не верю.

– И никто из нас не верит. Мы слишком много о нем знаем, знаем, на что он способен. И мы, пока существуем, представляем угрозу для него и его правления. Он знает, что мы стоим на его дороге, и непременно на нас нападет. Может быть, не сегодня и не завтра. Может быть, даст нам время связаться с союзниками, создать армию. Но все шансы за то, что он этого не допустит. И мы должны быть готовы.

Опять эти слова. Мы. Они. Их. Нас.

Я не своя ни там, ни здесь.

Подняв глаза, вижу, что Николас внимательно на меня смотрит.

– Мы получили твою записку через несколько часов после твоего отъезда от Гумберта. Ты там сказала: «Берегите их, чтобы с ними ничего не случилось». Ни слова о себе – только признание Питеру и извинение перед всеми нами.

Я слегка краснею, вспомнив эту записку. Не думала, что останусь жива и кто-нибудь мне ее процитирует.

– Я хочу сказать тебе спасибо, Элизабет. За то, что ты сделала для меня, для Джона. Для всех нас. Это требовало невероятной храбрости.

Я качаю головой. Не знаю, была это храбрость или же страх. Хотела бы я знать разницу. Тогда бы я сумела быть храброй вопреки страху, а не благодаря ему. Если бы я была смелой, а не испуганной, все могло бы повернуться совсем по-другому.

Николас кивает, будто прочитав мои мысли.

– Сделанного не переделаешь. Ты знаешь это не хуже меня. Но и будущее нельзя предвидеть, даже пророчество Веды на это не способно. Что ты захочешь делать дальше, кем ты захочешь быть, к кому примкнуть – целиком твой выбор. Как я всегда говорю, ничто не выбито в камне.

Тут я поднимаю глаза и вижу стоящего в дверях Джона. Он смотрит на меня и улыбается.

Мы гуляем в аптекарском саду за его домом – красивым каменным особняком у самого берега реки. Земля брызжет жизнью, зеленой и пурпурной, оранжевой и красной, буйство красок на фоне давящего серого неба. Я поначалу не могу ходить далеко. Но дни сменяются неделями, и я постепенно набираюсь сил. Джон терпелив: держит меня за руку, когда я чувствую слабость, отпускает, когда мне легче. Я живу у него в доме, с ним и с его отцом. Джон обо мне заботится и меня любит. И никогда, ни разу, не обвинил меня. Его отец говорит, я спасла ему жизнь. Он говорит, что я спасла его.

Но на самом деле это они спасли меня.

Не знаю, что будет дальше или кем я завтра стану. Но я знаю, что мне есть что терять, и знаю, что именно, – и на сей раз это не иллюзия.

Это на самом деле.