Ищейки

– … это то, что авторы, желая заинтриговать, или, точнее, мистифицировать читателя, сочиняют абсолютно надуманные истории, как, например, в одном хорошо известном произведении, где рассказчик, ведущий повествование, в последней главе оказывается убийцей.

– Точнее, в третьей главе с конца, если я правильно помню, – вставила Ширли-Энн.

Джессика сделала большие глаза.

– Эй, поосторожней с деталями.

Ширли-Энн почувствовала, что краснеет, и с облегчением вдохнула, когда Джессика смягчила свое замечание улыбкой.

Но Майло и не думал улыбаться.

– Ну и что с того, что убийцей оказался рассказчик? Почему это плохо?

– Потому что это трюк, – ответила Джессика. – Литературное жульничество. И чтобы он сработал, ей приходится до абсурда затягивать развязку. В смысле – автору. Простите, Полли.

– А меня это вполне устраивает, – возразил Майло. – И не только меня, но и миллионы других людей, судя по тому, насколько популярна эта книга. Ее печатают уже семьдесят лет.

– Господи, неужели она написана так давно? – спросила Полли, опасно приблизившись к той черте, которую сама призывала не переступать.

Впрочем, ее намерение было понятно – направить беседу в более спокойное русло. Она безукоризенно вела собрание.

Подала голос мисс Чилмарк – восточная царица.

– По-моему, у классического детектива может быть много и других достоинств, – заявила она. – Представьте себе книгу, в которой великолепно придуманная интрига сочетается с интеллектуальной силой и даже теологическими изысками. Книгу со своим лицом, с глубоким уважением к истории…

– Попробуйте догадаться, о чем речь. Я не смогла продвинуться дальше сорок второй страницы, – вполголоса пробормотала Джессика.

Мисс Чилмарк продолжала воспевать достоинства «Имени розы», пока ее не прервал собачий лай.

– А вот и Руперт, – пояснила Джессика Ширли-Энн.

– С собакой?

– Собака вполне безобидна, – буркнул Майло.

Но он ошибся: собака была небезобидна. Едва все взгляды обратились к двери, огромный коричневый пес – скорее всего, помесь сеттера и немецкой овчарки – появился на пороге и понюхал воздух. Его длинная густая шерсть блестела от дождя. Не успели они опомниться, как мокрая псина прыгнула прямо в центр круга и резко отряхнулась от воды. Брызги полетели во все стороны. Женщины взвизгнули, в комнате начался переполох. Кто-то уронил стул, сумка Полли опрокинулась вверх дном. Собака поддалась всеобщему возбуждению и завертелась на месте, огласив собрание громким лаем.

Мисс Чилмарк крикнула:

– Кто-нибудь, уберите ее отсюда! Мое платье!

Через мгновение в комнате появился владелец пса – высокий худой жилистый мужчина в черной кожаной куртке, черном берете и темно-синих бриджах – и скомандовал:

– Марлоу, к ноге!

Пес помахал хвостом, радостно тявкнул и обдал собравшихся новой порцией воды.

– Он вас не слушает! – раздраженно прокомментировала мисс Чилмарк. – Вы должны держать его на поводке. А еще лучше – оставлять дома.

– Это весьма жестокосердно с вашей стороны, мадам, – возразил Руперт с безупречным выговором выпускника одной из лучших британских школ. – Марлоу всю неделю ждал этого собрания. Он сделал только то, что обычно делают собаки, отряхивая шерсть.

Майло возразил:

– А что еще обычно делают собаки? Может, он и это нам продемонстрирует? Честное слово, мне не терпится взглянуть.

– Господи, да что вы так взъелись на несчастное животное? – возмущенно спросил Руперт. – А вам бы понравилось сидеть в мокрой одежде?

– А вам понравится, если я выставлю вам счет из химчистки? – съязвила мисс Чилмарк.

– Называете себя «Ищейками», а сами боитесь живой собаки, – заметил Руперт с улыбкой, обнажившей больше провалов во рту, чем зубов.

Полли Уайчирли решила, что пора восстановить порядок:

– Почему бы нам снова не занять свои места? Тогда и Марлоу успокоится. Обычно он ведет себя очень мирно.

– Но стулья мокрые, – возразила мисс Чилмарк. – Я не хочу сидеть на мокром стуле.

На сцене появилась сухая тряпка, сиденья быстро вытерли, и собрание продолжилось без участия Марлоу, которого заставили выйти из круга и привязали к стулу его хозяина.

Ширли-Энн отметила, что Руперт с виду остался совершенно безучастен к тому переполоху, который вызвали он и его собака. Он сидел между Полли и Майло с расслабленным видом, скрестив ноги и обхватив ладонью подбородок. У него было узкое худощавое лицо, на котором резче всего выделялись крупный нос и темные, живые, глубоко посаженные глаза, остро смотревшие из-под черного берета.

Полли сообщила:

– У нас шла чрезвычайно полезная дискуссия о роли тайны в классическом детективе.

– Скукотища, правда? – Руперт сразу принял вызов. – Никакой связи с реальным миром. Все эти эксцентричные детективы-любители: высокомерные лорды, старые дамы, бельгийские беженцы в поисках каких-то незамеченных улик… Полная чушь. Бьюсь об заклад, что в реальном мире вы не найдете ни одного убийства, раскрытого частным детективом. – Он обвел глазами публику. – Ни одного.

– Вот и замечательно, – беспечно отозвался Майло. – Не хочу, чтобы книги имели отношение к реальной жизни.

– Или к реальной смерти, – добавила Джессика.

– Вот именно.