Ищейки: Часть I (СИ)

— Убей! — внезапно выкрикнул он, громко, визгливо, не скрывая паники, отшатнувшись назад. — Убей!

Йон резко повернулся к безымянному майору, одновременно вскидывая Миротворца и уже понимая, что не успевает. Револьвер противника послушно расцветился искрами…

От разорвавшей спину неожиданной боли Йон упал, и пуля прошла у него над головой. Преодолевая жидкий огонь, будто охвативший все тело, сыщик поднял трясущуюся руку, нашел прицелом военного и выстрелил. Голова человека взорвалась.

Рука дрогнула, и вторая пуля прошла мимо цели.

Пронзительно закричал Тулли. Полный ужаса крик был отвратителен.

Она возникла из ниоткуда, длинная тень, невидимая обычному глазу. Та, что приходит, когда жаждущий просит о правосудии. Та, что наказывает, неотвратимо, навсегда. Пес Горо, живущий в каждом из его ищеек.

Вой, исторгнутый из человеческой глотки, был страшен. Наверное, непередаваем ужас того, в чью душу вгрызаются невидимые собачьи клыки, вырывая ее. Крик захлебнулся в бульканье — не крови, но как похоже на кровь!

Йон сел на песке, наблюдая, как Тулли пытается бежать. Безумный идиот. Это было в чем-то даже забавно. Старые сказки говорят, что ищейки годами могут преследовать преступника, сводя с ума воем и клацаньем невидимых клыков. В юности Йон в этом сомневался, считая метафорой собственной работы. А тут вдруг подумал, ни с того ни с сего, что, может, сказки и не врут, просто он никогда не видел себя со стороны.

Тень пронеслась над зрительскими рядами, обрушилась и погребла под собой высокого старика в бархатном кафтане. Рычание, крики, тишина.

Йон, не моргая, глядел, как пес приближается и смотрит, насторожив острые уши. Глядел, пока не заслезились глаза, пока не растворились в воздухе очертания его собственной души.

Показалось ли, или и вправду невидимая рука одобрительно потрепала его по загривку? Он машинально сунул ладонь под воротник, ощупал шею, откуда сбегали вниз к заднице оставшиеся после отречения шрамы.

Гладкая кожа безо всяких следов старых ран.

Йон Рейке устало прислонился спиной к бортику арены. Сидел долго, слушал, как снаружи шумит ливень, да грохочет где-то на полпути приближающаяся гроза. Поднялся, сунул револьвер в кобуру и побрел на выход.

Первыми, кого он обнаружил, распахнув тяжелую ткань полога, были два придурка, стоявшие под проливным дождем, один с ножом, другой — с неведомо где взятой лопатой. Группа спасения, чтоб их. Два мокрых мыша. В свете фонаря короткие волосы мелкого светились, подобно нимбу.

— Я кому сказал сидеть и не высовываться? — соскребя в кучку остатки суровости, уточнил Йон, поочередно поглядев сначала в круглые серые глаза, потом — в прищуренные темные.

Док смутился, котенок безуспешно попытался изобразить взрослое высокомерие на настороженной детской физиономии.

— Вас очень долго не было, мастер, — укоризненно сообщил Эрех, покрепче перехватывая лопату.

— Да? — дождь и молнии мешали понять, сколько времени он проторчал в долбаном цирке. — Ну, это ничего. Главное, что все закончилось.

Он поднял голову вверх, к мрачному небу, и внезапно рассмеялся.

Эпилог

****

Раннее солнечное утро было именно таким, каким должно быть ранее солнечное утро. Сияло летнее небо. Вдалеке, на Часовой площади, колокола Главной башни отбивали час Белого Голубя. Йон Рейке, стоя дома перед маленьким зеркалом, внимательно разглядывал собственное отражение, облаченное в костюм, в котором он когда-то женился.

Расследование, в которое сыщика втянул непутевый целитель, прикончило всю его повседневную одежду. Вернувшись домой Йон бросил в мокрую, неопрятную кучу у двери то, что когда было формой ищейки, кое-как умылся и рухнул спать, напомнив себе, что утром непременно надо завершить все дела и уж точно покончить с этой историей.

Удовлетворившись увиденным, Йон достал из тайника в полу жестяной сундучок на замке, открыл и пересчитал содержимое, скопленное за восемь лет прилежного труда. Прикоснулся к прикрепленному на стену акварельному рисунку, на котором были изображены маленький домик в окружении цветущего сада и море за ним. Элеми очень хорошо рисовала.

— Как-нибудь в следующий раз, — пообещал он.

Жизнь, конечно, не книга, но лично Йон Рейке всегда верил, что если заканчиваешь какой-то ее этап, то надо учесть все мелочи.

Час спустя он пинком, по причине занятых рук, распахнул дверь в кабинет магистрата Ойзо и скинул на пол перед письменным столом завернутое в мешковину тело Читела Ойзо.

— Забирайте сына, эрл, — только и сказал Йон, бросая поверх свежий экземпляр «Эха Альмейры».

Йорр Лунте только глаза вытаращил, когда посреди ночи к нему ввалился мокрый Рейке в грязи по колено, тащивший за собой двух мальчишек. Зато вся первая полоса была их. Йон лично проследил, чтобы криворукие наборщики без ошибок сложили все имена.

— И в следующий раз, вернее, в следующей жизни, постарайтесь не потакать своему ребенку. Если, конечно, Боги доверят вам ещё одного.

Задержался у двери, вспомнив кое-что еще:

— Ах да, обещанные пятьсот лян можете переслать в адвокатскую контору Эрайна но-Фосса.