Ищейки Российской империи

Он поднес к камере сумку с Пуськой. Котяра немедленно начал тыкаться носом в сетку и урчать низким голосом, желая поохотиться за пушистым микрофоном, похожим на очень сытого хомяка.

— Боженьки, — вздохнул Ангел. — С вами просто невозможно разговаривать. Да и некогда. — Он повернулся к камере. — Милые друзьяшки, мне только что сообщили, что Екатерина Николаевна уже въехала на территорию гимназии, так что мы побежали ее встречать! По моей информации, Её Величество изволили сами сесть за руль императорского Русско-Балта… — Ангел увлек операторов, звукорежиссеров и ассистентов к выходу из конюшни. Пестрая эскадра "Всемогущего" с грохотом выкатилась в холл.

— Как? — всплеснул руками директор. — Государыня уже здесь?

Анненский бросился вслед за телевизионщиками.

— Поистине виртуозно, шеф! — Граф изящно поаплодировал. — "Давай ронять слова, как сад — янтарь и цедру, рассеянно и щедро, едва, едва, едва…"²³

— Если не бить в барабан, он будет молчать, — глубокомысленно вставил Лакшман.

— Благодарю, голубчики. — Филипп Петрович слегка поклонился, как артист после удачного выступления. — Телевизионщиков отвадили. Однако мы до сих пор не помогли бедняжке Афоне, так что радоваться рано. Елизавета Андреевна, какие прогнозы?

Студенты во главе с Иваном смотрели на неё с тревогой и надежой.

— Мы с товарищем Сингхом зашли в тупик, — признала Лиза, поглаживая гриву, которая, по воспоминаниям Лакшмана, раньше была шелковистой, а сейчас буквально ломалась под пальцами, как соломка. — Похоже, что любой стандартный препарат попросту прикончит Афоню. Проверенных лекарств для единорогов ни в одном из миров пока не существует. Остается ждать несколько недель, пока кальций самостоятельно выведется из организма и Афоня постепенно придет в себя.

Перстень Филиппа Петровича засветился небывалым, пронзительно-белым светом.

Запели трубы… А может, то были голоса других планет… В общем, Перстень шефа начал издавать некие немыслимые звуки.

— Сообщение от Ренненкампфа. Ох, не к добру…

Шеф казался раздосадованным. Не похоже было, чтобы он обожал общаться с главой Личной Канцелярии.

Филипп Петрович запустил над Перстнем полупрозрачное виртуальное послание небольшого формата, пробежал строчки глазами и помрачнел окончательно.

— Шеф, не томите, — сказал граф. — Что там?

— Гейм совсем овер? — предположила Аврора.

Лиза ничего не сказала, она думала, как помочь Афоне.

— Господин Ренненкампф ставит нас в известность, что он доволен интервью, которое я только что дал "Всемогущему", — сухо ответил Филипп Петрович. — По его словам, он высоко ценит тот факт, что я сумел избежать всенародного обсуждения плохого самочувствия единорога. Расследования, касающиеся государственной безопасности, не следует выносить в прямой эфир, пишет он.

Лиза не сдержалась:

— Нестыковка какая-то получается, Филипп Петрович — раньше ваш Ренненкампф ужасно радовался, когда наши расследования шли в прямом эфире, прямо-таки выпрыгивал из штанишек от счастья и тут же поднимал нас вверх по Рейтингу. А сейчас он, оказывается, категорически против того же самого прямого эфира и теперь бурно радуется, что нашу героическую деятельность не показали по телику. Ничего не понимаю.

— Голубушка, ничего странного в этом нет, — не согласился шеф. — Предыдущие расследования Седьмого отделения носили общий характер, они не затрагивали вопросов личной безопасности первого лица государства. А сегодня у нас с вами особо ответственная миссия, связанная с жизнью и здоровьем Государыни. Господин Ренненкампф совершенно прав, говоря о том, что мы могли взбаламутить сегодня весь народ, выдав в эфир двойную сенсацию: во-первых, тяжело заболел единорог, символизирующий российский прогресс, и во-вторых, того и гляди, Афоня не только упадёт сам, но еще и уронит Императрицу во время торжественного марша на манеже. Разве можно дарить такие подарки оппозиции и самозваным претендентам на престол, которые только и ждут, чтобы Её Величество оступилась? Поэтому мне и пришлось перед камерой выкручиваться, как шкодливому мальчишке, спрятавшему под подушкой коробку "Райских яблочек от Абрикосова". По мнению господина Ренненкампфа, мне это вполне удалось.

— Так круто же, чего вы скисли-то, — с недоумением сказала Аврора.

Филипп Петрович посмотрел на поникшего Афоню, помолчал, потом ответил:

— Потому что в последней части сообщения господин Ренненкампф требует, чтобы мы любой ценой взбодрили единорога и выставили на манеж. Императрице ничего не говорили. Она должна сделать тот самый почётный круг. Даже если после торжественного марша Афоня свалится замертво.

* * *

До полудня: 1 час 14 минут.

Единорог лежал на полу денника, подогнув под себя длинные ноги. Он смотрел в пустоту и ни на что не реагировал.

Студенты и Ищейки, окружив Афоню со всех сторон, устроили мозговой штурм.