Ищи, кому выгодно

Федор вспомнил, как она смотрела на него, как он снял ее руки со своей шеи… Как она смутилась и покраснела… Как вспыхнули ее лицо, грудь, уши – безудержно, бурно, до слез…

И как это, спрашивается, расценить? Его богатый житейский опыт буксовал, было непонятно, как это расценить. С точки зрения философии, с точки зрения вечности, с точки зрения мачизма и альфа-догизма… И так далее, до бесконечности.

Он поспешно достал мобильный телефон. Попытался убедить себя, что это исключительно для пользы дела… пользы дела… пользы… К черту!

Она ответила сразу, обрадовалась…

– Конечно, приходите, Федор, я жду!

И он помчался на ее голос, напоминая себе глупую бабочку, летящую на огонь…

Глава 24 Странный гость

Он стоял за дверью, уставясь Лиде прямо в глаза – даже глазок не спасал от мощной энергетики его взгляда. Сложив руки на груди. На лбу – кожаный шнурок, белая коса до пояса перекинута на грудь. С цепями на мощной шее. Энергичное лицо, крупный нос, выразительный рот. Выражение лица – решительное. Хорош!

Ее рука сама потянулась к замку, рассудок придушенно пискнул, но было уже поздно. Щелчок – и дверь распахнулась! Неизвестный шагнул через порог. Остановился, уставившись на Лиду в упор.

– Вы Ирина? – спросил звучным басом.

– Я Лидия!

– Сестра?

– Подруга.

– Могу я увидеть госпожу Ирину Климову?

– Прошу! – заторопилась Лидка и побежала вперед.

Ирина полулежала на диване, в подушках, погруженная в свой мирок. Вырванная оттуда, она испуганно взглянула на молодого человека и привстала.

– Виталий Вербицкий! – отрекомендовался гость.

Лидка издала полузадушенный возглас.

– Вы Ирина?

Ирина растерянно кивнула.

– Садитесь, пожалуйста! – опомнилась Лидка. – Может, кофе?

– Благодарю. Черный, крепкий, без сахара. Мы можем поговорить? – спросил он торжественно, сверля Ирину взглядом в упор.

Она неуверенно кивнула и взглянула на Лидку.

– Мне остаться? – спросила та, сгорая от любопытства.

– Я хотел бы переговорить с госпожой Климовой с глазу на глаз. Дело сугубо конфиденциальное, и присутствие свидетелей крайне нежелательно.

Оробевшая, Лидка попятилсь из комнаты. Она знала о существовании Виталия Вербицкого – все знали, весь город, но так близко видела его впервые. Вербицкий был режиссером местного Молодежного театра, и вкупе – местной культовой фигурой, бретером и скандалистом, городским сумасшедшим и шутом – как вам больше понравится. И никто не взялся бы определить, был ли он действительно талантливым артистом и художником не от мира сего или обычным блажливым бузотером с манией величия. Как бы то ни было, интерес к нему зашкаливал, от спектаклей плевались – или превозносили их до небес, и билеты шли с рук по баснословной цене. Одним словом, если бы Виталия Вербицкого не существовало в природе, то его следовало бы выдумать – он добавлял соли и перца в скучную жизнь городских филистеров и обывателей. Да и сам по себе был культурным событием, украшением города, ярким, как новогодняя елка на площади, и возбудителем умов – по его собственному выражению. Каждый его спектакль вызывал оживление и споры – порно это, тьфу! или все-таки допустимая эротика, и равнодушных не оставалось. Для Виталия в искусстве не существовало ни канонов, ни священных коров, и ему ничего не стоило переписать, дописать и расставить новые акценты в любом драматическом наследии. Город им заслуженно гордился, а те, кто удостоился личного знакомства, переходили в разряд небожителей.

И вот теперь это чудо сидело в кресле в гостиной дома Ирины, а Лида побежала на кухню варить кофе. Черный, крепкий, без сахара.

Они рассматривали друг друга – растерянная Ирина в своем трогательном голубом сарафанчике в мелкую синюю крапинку и мрачный Виталий Вербицкий. Пауза затягивалась. Кроме кожаного шнурка на лбу и серебряных цепей на груди, на Виталии была вышитая белым холщовая блуза до колен и такие же штаны, только без вышивки, а на ногах – сыромятные сандалии с медными заклепками в большом количестве.

– Я надеюсь, наша беседа останется между нами, – мрачно сказал он наконец. – Боюсь, я вынужден настаивать.

Высокопарная речь сочеталась с его обликом как седло с коровой, ему бы подошло что-нибудь в фольклорно-пейзанском стиле. Но это был Виталий Вербицкий, великий низвергатель и потрошитель канонов; если бы на нем был фрак, он заговорил бы языком былинных героев, в духе: «Ой-ты-гой-еси-добрый-молодец-красна-девица!»

Ирина кивнула.

– Вы, я думаю, догадываетесь, зачем я здесь?

– Боюсь, что я… нет… – пролепетала она, как завороженная, не сводя с него взгляда – так птичка смотрит на змею. Хотя, справедливости ради, необходимо добавить, что Виталий на змею похож не был. Совсем наоборот!

– Ваш знакомый Серж Брагин…

– Серж? Сергей Иванович! – Ирина вспыхнула. – Как… он?

– К сожалению, ничем не могу вас порадовать.

– С ним… что-нибудь случилось? – испугалась Ирина.

– Он в реанимации, и боюсь… увы… – Голос режиссера упал и прервался, но ему удалось справиться с собой. – Боюсь, дни этого замечательного человека сочтены.

– Что случилось?! – вскрикнула Ирина, хватаясь за сердце.