Ищи ветра в поле

И, взяв поднос с пустыми чашками, вышла из кабинета. Я погрузилась в пучину рутинных дел, которыми прозанималась до обеда. Было на удивление тихо: телефон молчал — за три часа Маринка ни разу не попросила меня к трубке.

Только я хотела позвать Маринку, чтобы помириться, как неожиданно она появилась сама.

— Тебя к телефону, майор какой-то… Смешная такая фамилия, я не запомнила…

— По-моему, тебе пора принимать винпоцетин, — покачала я головой. — Что-то с памятью твоей стало в последнее время. Весна, наверное…

Излив все свое ехидство на Маринку, я взяла трубку и услышала знакомый каркающий голос майора Степанчикова:

— Ольга Юрьевна! Это Михаил Анатольевич вас беспокоит, из РУБОПа. Вы просили позвонить, если появится что новое, и я вот, так сказать, считаю своим долгом пригласить вас к себе.

— А что случилось, можно узнать? — осторожно спросила я.

— Вы приезжайте поскорее, — уклончиво ответил он и повесил трубку.

Я быстро собралась и пошла к выходу.

— Оль, ты куда? — крикнула Маринка, которая просто не могла оставаться в неведении.

— К Степанчикову, — бросила я. — Есть новости.

— Да ну? — сразу же заинтересовалась Маринка и поспешила ко мне, наскоро вытирая руки носовым платком — она как раз набирала воду в джезву. — И какие?

— Пока не знаю, — честно ответила я. — Вернусь — все расскажу.

— Ты только не задерживайся, как в прошлый раз, — назидательно проговорила Маринка. — А то чуть выпуск не сорвался!

— Ладно тебе, тоже мне, главный редактор! — остановила я ее и вышла на улицу.

«Лада» моя в тот день стояла под окнами редакции, так что до РУБОПа я добралась без проблем. К Степанчикову меня на этот раз пропустили сразу.

Майор сидел в своем кабинете и мрачно курил. Напротив него на стуле я увидела Валерия Кудрина с совершенно потерянным лицом. Он беспрестанно вытирал обильно струящийся пот со лба.

— Здравствуйте еще раз, Ольга Юрьевна, — Степанчиков протянул мне руку. — Садитесь. Вот, случилось непредвиденное…

Я посмотрела на Кудрина.

— У меня украли дочь… — каким-то бесцветным голосом сказал он.

Я даже не знала, что ответить. Охать и ахать, выражая соболезнования и сочувствие, казалось мне кощунственным. Я никогда не имела детей, но могла себе представить, какие чувства сейчас бушуют в душе этого человека. Мне стало его очень жаль.

— Когда? — только и вымолвила я.

— Сегодня утром, — ответил вместо Кудрина Степанчиков. — Она не вернулась из школы, как оказалось, она до нее и не дошла…

— А в обед мне позвонили, — сглотнув слюну, продолжил Кудрин. — Сказали, что моя дочь у них.

— И что? Потребовали выкуп?

— В том-то и дело, что нет! Вообще что-то непонятное. Не требовали абсолютно ничего, вы понимаете? — Кудрин поднял на Степанчикова красные воспаленные глаза. — Просто говорили, что моя дочь у них, и что я никогда ее больше не увижу.

— И все?

— Можно сказать, что и так… Я спросил, чего они хотят, сказал, что готов заплатить любые деньги, но в ответ мне послышался только смех. Издевательский смех…

— Они говорили что-нибудь насчет того, чтобы вы не смели обращаться в органы?

— Говорили, но совсем не то, что в таких случаях говорят похитители, — после некоторой паузы сказал Кудрин. — Сказали, что я могу обращаться куда захочу, мне все равно это не поможет. Что я приговорен…

— Не сказали, что перезвонят?

— Нет… Ничего больше не сказали, только смех этот ужасный раздался, а потом гудки. Я совершенно не представляю, что делать!

На Кудрина больно было смотреть. Он сильно осунулся и даже, как мне показалось, постарел.

— Если бы они захотели денег… — умоляюще проговорил он, — я бы отдал все, что у меня есть! Но только не это непонятное глумление! Господи, ведь она еще совсем ребенок! Что они с ней сделают?

— Сколько лет девочке? — спросила я.

— Тринадцать, — уныло ответил Кудрин.

Мы со Степанчиковым переглянулись.

— Михаил Анатольевич, — подала я голос. — А не было ли слышно в последнее время о каком-нибудь маньяке, похищающем девочек?

— Да вроде нет, — ответил Степанчиков. — Правда, это не по моему ведомству, но я сразу, как только узнал о похищении дочери Валерия Александровича, позвонил ребятам и расспросил. Они говорят, что ничего подобного не было.

— А пытались выяснить, как пропала девочка? Может быть, из одноклассников кто что видел?

— Она не дошла до школы, — повторил Степанчиков. — Одна бабулька на лавочке сидела, так вот она говорит, что видела, как к девочке подъехала машина, водитель ей что-то сказал, она кивнула и села. Бабка говорит, что еще подумала про себя, мол, как не боится в чужую машину садиться? И все, больше Наташу никто не видел.

— А что за машина?

— Да что бабка понимает в машинах! — раздраженно махнул рукой Степанчиков. — Кудахтала только, что на улицу выходить страшно. Говорит, правда, что машина длинная была и темная. Иномарка, видимо, какая-то, да разве ее по таким приметам найдешь!

Кудрин, услышав последние слова Степанчикова, согнулся пополам и застонал.

— Успокойтесь, — нахмурился сразу Степанчиков. — Найдем мы вашу девочку, все силы приложим.