Читаем Ищите 'Волка' ! полностью

- Вот-вот! - кивнул Максимов. - В него! Версия Максимова была настолько неправдоподобной, что в нее... как-то сразу поверилось. Нам ведь приходится сталкиваться с такими вещами, который остальным людям могут показаться невероятными, а на деле - самая что ни на есть реальность....

- Ну, Иван Иваныч! - восхищенно воскликнул Григорьев. - Ну, голова Дворец Советов!

Все, не выдержав, громко рассмеялись. Все, за исключением Кирилла Борисовича.

- Поменьше восторженности, Владислав Сергеевич, - охладил он Григорьева.

- Но ведь интересный вариант! - не сдавался тот.

- Кирилл Борисович, - вмещался я, - инженер Храмов действительно выглядел очень, испуганным в ту ночь. Это бросалось в глаза. И, может, то, что мы приняли за обычный страх - страх перед случаем, - был на самом деле страхом другого, рода - скажем, страхом перед... неизбежностью?

- Другими словами, Храмов испугался, ибо знал наверняка, что не в Сурина стреляли, а в него? - вопросом на вопрос ответил Хазаров.

- Думаю, что такой вариант можно принять за версию, Кирилл Борисович, - заметил я.

- И тогда не потому ли Храмов согласился обменяться номером с Суриным? - снова вставил Григорьев. - И командировку свою свернул раньше срока... Нет, нет, в словах Максимова есть "сермяжная правда". Чует мое сердце!

- У вас сердце вообще очень чувствительное, Владислав Сергеевич! усмехнулся Хазаров. - Хорошо. За вашим отделом - Ковалева, подростки и так далее... Ковалева в первую очередь... Что же касается инженера Храмова... Он, кажется, из Старогорова?

- Да, - ответил я.

- Пятьдесят километров от Волжанска... - проговорил Хазаров. - Вот что, Сурин остается персонально за Бизиным. Товарищ Зорин принял дела пусть и занимается ими. Всеми - за исключением ранения Сурина. Поэтому... Он опять помолчал, обдумывая что-то. Потом сказал: - Возьмите себе двух помощников, Вениамин Александрович, и отправляйтесь-ка в Старогоров. Выясните все с этим инженером Храмовым. Его жизнь, его судьбу изучите самым детальным образом. Храмов должен быть ясен нам, как стеклышко!

8

Вообще-то, если быть совсем точным, то от Волжанска до, Старогорова не пятьдесят, а пятьдесят три километра. Лежит Старогоров на южном берегу озера Селигер. Когда смотришь на город с противоположного берега, то кажется, будто весь он стоит на сваях, вбитых в самое дно, и деревья и кустарник тоже растут "со дна морского". Отсюда рукой подать к озерам Стерж, Вселуг, Пено и Волго, которые, по существу, являются истоком великой Волги,

В одном из четырех многоэтажных домов - красы и гордости патриархального Старогорова - находится НИИ автоматики, в котором и работает Сергеи Николаевич Храмов. Скоро я нанесу ему визит. Васютин уже направился в местную милицию, в паспортный стол; сегодня же Олег встретится с инспектором, на чьем участке находится улица Садовая: на ней живет инженер. Иван Иванович Максимов остался пока в Волжанске. Он должен наведаться на станкостроительный завод, поговорить с ответственными товарищами, с которыми общался в командировке Храмов, и выяснить, почему руководители завода не пошли навстречу просьбе Старогоровского НИИ автоматики и Храмову, таким образом, пришлось уехать из Волжанска не солоно хлебавши.

К своим коллегам из горотдела пойду завтра с утра. Все завтра, хотя времени в обрез. Три дня - это много и мало. Все зависит от того, как пойдет, куда фортуна вывезет, а фортуна - не секрет! - дама капризная. С ней ухо востро нужно держать...

Если версия Максимова верна, тогда работать над ее разработкой будет и трудно и увлекательно.

Храмов - неоднозначный человек. Достаточно вспомнить, как он во время опроса вел нас за собой. Если Храмов - я уже жил этой версией - знал, что в него могут стрелять, стало быть, он знает или догадывается, кто в него мог стрелять. И почему. Мы могли бы выйти через инженера на стрелявшего. Но Храмов не захотел разделить с нами опасность - выходит, она связана с тайной, с личной тайной инженера-изобретателя Сергея Николаевича Храмова. Итак, наша версия жизненна только в том случае, если у Храмова есть тайна, которую он предпочитает сохранить даже ценой своей жизни. Если мы узнаем ее, то и преступника найдем и человеческую жизнь спасем!

Как это, в сущности, просто: предполагать, размышлять! Гораздо сложнее размышления воплотить в действия, а гипотезу превратить в реальность...

Я позвонил в НИИ автоматики, однако инженера на месте не оказалось: кто-то из его коллег ответил мне, что он во Дворце культуры читает лекцию молодежи.

Старогоров - маленький городок. Дворец культуры где-нибудь в центре, не иначе.

...Перед входом во Дворец культуры афиша:

"ВНИМАНИЕ: "РОБОТЫ!" Лекция. Читает сотрудник НИИ автоматики С. Н. Храмов. Начало в 16-00".

Маленький зал забит. С трудом отыскав свободное местечко в углу, недалеко от дверей, я осторожно, чтобы не скрипнуть стулом, сел.

Храмов расхаживал по сцене, держа в правой руке несколько бумажек. Лекцию, видимо, он уже прочитал и теперь отвечал на вопросы.

Вот он развернул записку и прочитал ее вслух:

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное