Ищите "Волка"!

- Да, да, - кивнул я, продолжая писать в блокноте, - но тогда я не записывал. Пожалуйста, о матери, Сергей Николаевич! фамилия, имя, отчество, рождение, смерть. Словом, анкетные данные.

- Храмова Мария Христофоровна. Родилась... Послушайте, я не понимаю смысла ваших вопросов...

- Ну, Сергей Николаевич, мы же с вами договорились. - Хорошо. Она родилась э-э... пятнадцатого февраля тысяча восемьсот девяносто шестого года...

- Вы в этом уверены, Сергей Николаевич? Вы не ошиблись?

- Я... не понимаю...

- Ну, хорошо, мы к этому еще вернемся. Когда она умерла?

- Восемнадцатого ноября, - вяло ответил он.

- Что? Восемнадцатого ноября? - быстро спросил я. - Ваша мать умерла в этот день?

- В этот день ее похоронили, - поспешно ответил Храмов. - А умерла она пятнадцатого ноября сорок второго года.

- А откуда вы это так точно помните? Ведь в то время вас не было в Яблоневке, оккупированной гитлеровцами!

- Да, но я... - На мгновение он замялся. - Я же рассказывал вам, что после освобождения Яблоневки приезжал туда...

- Да, да, совершенно верно... Вылетело из головы Итак, остается отец. Когда он родился, Сергей Николаевич?

Он заметно побледнел. И не ответил.

- Что же вы, Сергей Николаевич? Назовите число, месяц. Год, хотя бы? А когда он умер? Число, месяц?..

Он молчал. Сидел, опустив глаза, сцепив руки на коленях, и молчал.

- Вам не кажется, Сергей Николаевич, что происходит какое-то недоразумение, а? Может быть, я задаю вам слишком трудные вопросы? Но поймите меня, я должен получить на них ответы.

- Для чего? - хрипло спросил он.

- Ну, хотя бы для того, чтобы с чистой совестью уехать из Старогорова и действительно не считать вас - даже в малейшей степени! - причастным к тому злополучному выстрелу в "Заре"...

- Итак, - перебил он меня, - вы по-прежнему считаете, что в "Заре" стреляли в инженера Храмова?

- Нет, я так не считаю...

- Вот видите! - воскликнул он.

- Но думаю, что все же стреляли в вас!

- Это, извините, уже софистика, - пожал он плечами.

- Да нет никакой софистики, - возразил я. - Сегодня у меня появилась одна версия. Я решил ее проверить. Кажется, моя версия вовсе и не версия, а реальность. Вы же не Храмов?

- А кто я? - Он словно бы весь затвердел. - Что за ерунда...

- Кто вы - этого я пока не знаю.

- Да нет же, - как-то жалобно проговорил он, - я и есть Храмов.

- Первое сомнение вы во мне заронили, когда сказали, что не знаете Семена Евдокимовича Синицу. А знать-то его вы должны!

Инженер смотрел на меня широко раскрытыми глазами.

- Далее. Вы сказали, что ваша матушка родилась пятнадцатого февраля тысяча восемьсот девяносто шестого года. А между тем она родилась в другой день. На сей счет у меня есть вполне официальный документ, Сергей Николаевич, - заключение экспертизы.

Он молчал, не сводя с меня глаз. Не было в его взгляде ни злобы, ни ненависти, ни ожесточения. А таилось нечто обреченное и тоскливое.

- И, наконец, - продолжал я, - вы не знаете - ровным счетом ничего не знаете! - когда родился и умер ваш отец. Согласитесь, это более чем странно для сына. А знаете, почему вы ничего не смогли мне сказать о вашем отце?.. Потому что сведения о нем вы почерпнули из того же источника, что и мы. И вот он, этот источник, Сергей Николаевич!

С этими словами я вынул из портфеля "кладбищенский журнал" и протянул ему.

- На вашу беду, угол странички в этом журнале, где были записаны сведения о Николае Ивановиче Храмове, увы, оторван. Выходит, Сергей Николаевич, он уже тогда был оторван, этот уголок, когда и вы рассматривали регистрационный журнал...

Моя рука с протянутым журналом повисла в воздухе. Инженер никак не среагировал. Он замер,

- Конечно, - я положил журнал на столик, за которым мы сидели, - когда живешь под чужой биографией, всего ведь не учтешь... Ну, к примеру, что кто-то вдруг заинтересуется твоими родителями!..

- Все это ложь! - Он вскочил на ноги. Лицо его пошло пятнами - Все это ложь!..

- Зачем же нервничать? - пожал я плечами. - Если ложь, то опровергните меня.

- Я не собираюсь вас опровергать! - почти высокомерно заявил Храмов.

- Напрасно, Сергей Николаевич. По-моему, вы еще не до конца поняли ситуацию. Для вас очень многое отныне осложняется. Если раньше мы искали одно, то теперь нам предстоит выяснять еще и другое! Вы умный человек, Сергей Николаевич, и вы должны понять: если у нас зародилось подозрение, что вы живете под чужими документами, мы обязательно все узнаем. Рано или поздно. И ваше поведение, ваше молчание сейчас работают не на вас, а против вас, Сергей Николаевич...

- Я все сказал, - неожиданно твердо ответил он. И, резко повернувшись, пошел к двери.

Я задумчиво смотрел ему вслед.

Выйдя из НИИ автоматики, я отправился в горотдел милиции, чтобы оттуда позвонить генералу Хазарову. События неожиданно приняли такой оборот, что необходимо было поставить в известность обо всем Кирилла Борисовича.