Ищите "Волка"!

- Быстро, - согласился он. - Но у меня хорошая зрительная память. А у Астахова на большом пальце правой руки широкий шрам серпообразной формы. Этот след я запомнил еще по "ювелирному" делу. Не слишком часто встречается такая примета, да и не так уж много у нас в области воров-рецидивистов. Словом, мне оставалось только свериться с картотекой.

Григорий Серафимович Астахов... Тысяча девятьсот сорок второго года рождения. Вор-рецидивист. При совершении краж отличался незаурядной смелостью и дерзостью... Двухметровый гигант, он когда-то блестяще играл в баскетбол. Входил в сборную области. Но потом пристрастился к алкоголю, и его отчислили из сборной, а затем и вообще метлой вычистили из спорта. Думается, областные спортивные деятели переусердствовали в своем рвении. Занимаясь спортом, Григорий еще как-то держался, старался наладить свою жизнь. А как только последние ниточки, связывающие его с людьми, обществом - спортивные ниточки! - были оборваны, так Астахов и покатился вниз, где его уже ожидали "друзья-приятели". И началось: маленькая стопка - большая бутылка; маленькое "дельце" - большое преступление. А вскоре и срок...

Итак, отпечатки пальцев на одном из стаканов в номере Сурина - и сообщение Бунеева о том, что стрелял скорее всего высокий, физически развитый человек. Конечно, между этими двумя точками провести соединяющую прямую - дабы получилась версия - нельзя. Но если все-таки допустить, что, выстрелив в Сурина, Астахов затем проник в номер и взял портфель?.. Здесь он не удержался от соблазна: на столе стояла открытая бутылка "Пиногри". Григорий налил из нее в стакан и... оставил нам свои "пальцы". Для такого опытного вора, каким был Астахов, лишь три месяца назад освободившийся из колонии, - промах слишком уж грубый, Впрочем, накануне он мог много пить и потому потерял над собой контроль... Хорошо, предположим - Астахов. А как же он тогда пришел в гостиницу и выбрался из нее? Фигура видная, гигант такому мышкой не проскочить мимо бдительного ока горничной. И ночью из гостиницы не выскользнуть - уж больно заметен. Капитан Григорьев уверен, что такой профессионал, как Астахов, не попрется, напролом: он мог прийти и уйги иным путем - через балкон, карниз, водосточную трубу. Ему по такой сильно пересеченной местности маршрут проложить - удовольствие одно.

Ладно, Астахов, не Астахов, судить рано, но меры принять следует - это абсолютно ясно!

3

Я вызвал Васютина. Он вошел бодрый. свежий, словно и не было бессонной ночи.

- Товарищ подполковник! Лейтенант Васютин по вашему приказанию явился!

Ему, вчерашнему курсанту, видимо, доставляло удовольствие лишний раз повторить вслух свое первое офицерское звание.

- Товарищ лейтенант, - подчеркнуто официально начал я, протягивая эму листок, - возьмите этот адрес и выясните, чем занимался и где провел вчерашний день, а также вечер и ночь Григорий Серафимович Астахов. С кем встречался, у кого был. Установите за ним наблюдение, но в контакт не вступайте. Себя не расшифровывайте.

- Слушаюсь!

Попросив позвать ко мне старшего лейтенанта Максимова, я отпустил Олега Васютина.

Максимова в отделе недолюбливают. Все поручения и приказания он исполняет исправно, но на его лице всегда выражение полного безразличия. Замкнутый человек. И внешность тоже мало глаз радует: невысокий, лысоватый, лицо в морщинах, под глазами мешочки - маловыразительный облик. А вот руки у Максимова большие, сильные. Рабочие руки...

- Разрешите?

Максимов стоял в дверях и взирал на меня откровенно скучающим взглядом. "А ведь мы с ним почти ровесники!" - вдруг вспомнил я. И неожиданно почувствовал, как помимо воли нарастает раздражение против этого человека.

- Иван Иванович, - я старался говорить как можно дружелюбнее, - у вас, по-моему, сейчас нет срочных дел?

- Любые дела срочные, если они дела, Вениамин Александрович, квакающим своим голосом ответил он.

Вот так мы с ним всегда - подчеркнуто. Я ему - "Иван Иванович", а он мне - "Вениамин Александрович". А если я - "товарищ старший лейтенант", он тут же - "товарищ подполковник"...

- Да вы садитесь, Иван Иванович.

- Благодарю. - Он неторопливо опустился на стул.

- Об одном юноше нужно бы сведения собрать. - Я разглядывал его узловатые руки, тяжело лежавшие на столе. - Зовут его Герардом, Герой. Фамилия - Казаков. Живет по Гвардейской улице, в доме восемь, квартира двенадцать.

- На него что-нибудь есть? - Максимов наклонил голову, открывая мне большую плешь на затылке.

- Нет. Но меня интересует он, его семья и окружение.

- Это все?

- Не все... - Я помедлил, потом заглянул ему в глаза и встретил ответный взгляд - колючий, напряженный. - Вы о ночном происшествии в гостинице "Заря" уже слышали?

- Да. Григорьев рассказывал. В общих чертах.

- Надо побывать в доме номер тридцать, он как раз напротив "Зари", поговорить с жильцами. Может, кто из них что-то слышал ночью, заметил подозрительное...

- Понятно.

- Ну и, наконец, последнее. Вы помните Григория Астахова?

- Как же мне его не помнить? - Максимов усмехнулся - Сам задерживал в шестьдесят пятом ГОДУ.