Ищите женщину (СИ)

Мы с мальчишками ехали в кибитке. Тоже «прэлэстно», пока не привыкнешь. Ляльку нам Трендель не отдавал до самого вечера. Так и вез, примостив клеточку перед собой. Второй день прошел так же мирно, только Лялька спряталась в кибитке и вылезать к Тренделю не хотела. Тот повздыхал, но отвязался. А вечером, едва мы добрались до этого чУдного местечка, к нам прибились гномы. Знакомые Тренделя и Черного. Возвращались из войска в свои горы. Как водится, приняли за встречу. Добавили за знакомство. «Друг моего друга мой друг» — формула стара, как Вселенная. Прошка, как человек подозрительный и студенческим братством обученный, пил воду. Этот трюк с двумя кружками мы освоили еще на первом курсе. Я пить и вовсе не стала, сославшись на то, что обет держу. Не пить ничего, крепче компота. Не понравилось мне, как гномы перемигивались, добывая из объемистых мешков бутыли с мутным пойлом.

Ладно, Эльфу и Тренделю мы не указчики. Взрослые мальчики, чего уж там. Эльфятам Прошка напомнил прошлую попойку. Те позеленели и сослались на Покровителя, который заповедал. Не помню, что именно, но гномы отвязались. Потом я ушла к речке, предварительно загнав в кибитку сонных котят. Ляльку взяла с собой. Поболтала в воде жемчужным ожерельем, и полночи душевно беседовала с Алексичем. Тот был доволен и встречей, и теплом, снизошедшим на Мир.

— Хорошая ты девка, Лерыч, — выдал водяной, когда я попросила его сделать заводь. Я чуть в воду не рухнула.

— Да ты не бойся, никому не скажу, — усмехнулся он. — Я тебе даже помогу чуток. Эти приду…. Пропойцы смотреть не умеют. Видят то, что хотят видеть. Вот, глотни.

И подал лист кувшинки, свернутый кулечком. Искристая капелька воды покоилась там.

— Не бойся, глотай. Это вода из Животворящего источника. До поры она скроет твои тайны.

— Эх, еще бы и Ляльку напоить чем-нибудь, — вздохнула я, проглотив капельку.

— Думаешь, проболтается?

— Сознательно вряд ли. А вот между делом, или в обиде — может. Блондинка же!

— Чего это я блондинка?! — тут же завелась Лялька. — Сама ты блондинка! Черный с тебя глаз не сводит, а ты опять! Эх!

Алексич только головой покачал.

— Может, ко мне в русалки ее? — предложил. — Все равно от нее никакой пользы, вред один.

— Своих не сдаем, — хмыкнула я. — Может, ей жемчужину какую на шею? Эх, жаль — не ведьма я. Сейчас бы заговорила бусинку, на пузо приклеила вместо пирсинга. Как только соберется чего ненужного сболтнуть — так сразу разряд в нос.

Алексич какое-то время меня рассматривал. Перевел взгляд на обиженно фыркающую Ляльку. Хлопнул себя по маковке и нырнул в воду.

Мы еще посидели на берегу. Дождались, когда к нам выплывет молодой русачонок с синими волосами. Тот, смущаясь и шепелявя, сообщил, что утром дед Алексич велел прийти, выставил к Лялькиным лапкам плетеный из камыша короб, полный крупных рыбин. А еще поставил туесок с болотной водицей.

— Это для опохмела, — сообщил, восторженно рассматривая нашу свинку. — Три капли на кружку рассола. Прочистит так, что и магии не снилось. А можно — я ее поглажу?

Я возражать не стала. Сунула Ляльку русачонку в руки и потащила короб к стоянке.

А там картина маслом. Черный Эльф, растопырив руки, загоняет в угол кого-то невидимого. Уж не знаю, где он в чистом поле угол нашел. Трендель, ползая на коленях по чахлой траве, пытается кого-то прихлопнуть широченной ладонью и мурлычет:

— Иди сюда, маленькая. Дядя Трендель тебя не обидит. Дядя Трендель тебя поцелует, и ты станешь принцессой.

Гномы, обнявшись и громыхая кольчугами, изображают умирающего лебедя. Между делом отлавливая летающих мгырей.* При этом пиная не успевших убраться с танцпола. Прошка, загнав в кусты эльфят, на этом успокоился. Сидит на лавочке в позе лотоса и с интересом наблюдает за концертом.

— Прош, вот тебе работа, — бухнула я короб на землю. — Почистить, засолить, закоптить. Все равно завтра мы никуда не поедем.

Вспомнила про Ляльку, вернулась к реке. Отобрала, пообещала, что утром придем. Русачонок на радостях подарил ей крошечное зеркальце. Лялька всю ночь рыдала. Наверное, от счастья.

А утром…. Утром снова был бедлам. Первыми проснулись гномы. Стеная и матерясь, искали — чем бы опохмелиться. Не нашли. Прошка у меня не дурак. Все оставшееся пойло быстренько упрятал в пространственный карман. И сам спрятался. Пришлось мне вставать и брать на себя руководящую роль. Гномы получили рассол с добавками. Дружно выпили, дружно рыгнули, дружно ломанулись в кусты. Следом туда же отправился Эльф. Большой любви в его глазах не наблюдалось — уже приятно. Последним проснулся Трендель.

— Лер, я больше не буду! Бульк! Лерыч! Чудовище! Бульк! Все Прошке расскажу! Бульк!

Я еще пару минут пополоскала подругу в водичке, и отдала в жадные ручки русачонка. Он тут же принялся вытирать зазнобу пушистым полотенчиком. Гладить, расчесывать, на ушко нашептывать.

Мик, накупавшись, развалился на жарком солнышке. Шерстка у него промылась, стала светло-серой, пятнышки проступили ярче.

Вынырнул Алексич, рыкнул на внука, отобрал Ляльку и впаял в ушко крошечную искорку.