Ищите женщину

Федоров попытался подняться со своего стула, но странный человек, широко размахнувшись, с силой полоснул ножом, как мечом, по его горлу. Федоров гортанно вскрикнул, выбросил вверх руки, схватил скрюченными пальцами воздух и рухнул на пол. Почти сразу же вокруг его головы образовалась и начала стремительно увеличиваться дымящаяся темно-красная лужа.

Все оцепенели, даже охранник, направившийся было к столику Петра Николаевича и Федорова, остановился.

Петр Николаевич, округлив глаза и не произнося ни звука, сидел, вцепившись в свой стул, и смотрел, как оборванец, наклонившись над хрипящим еще Федоровым, припадает губами к струе крови, хлещущей из перерубленной вены.

Совсем тихо стало в ресторане, все как будто окаменели на несколько мгновений.

Странный человек оторвался от Федорова и повернул испачканное в крови лицо к Петру Николаевичу. И облизнулся – и Петр Николаевич ясно прочитал на грязном и окровавленном лице неуемную ЖАЖДУ.

Оборванец двинулся к Петру Николаевичу.

И тут все проснулись. Посетители ресторана с криками бросились к выходу, и вокруг Петра Николевича, неподвижно сидящего на своем стуле, мгновенно образовалась страшная пустота.

Охранник бросил на пол свою дубинку и пошел к странноему человеку, на ходу расстегивая кобуру пистолета. К нему бежали еще трое в камуфляже.

– Эй! – позвал охранник, – ты того... этого... так... Ты брось...

Но оборванец даже не посмотрел на него. Он поднял нож.

– Стой! – вдруг заорал охранник, вскидывая пистолет, – Бросай нож! Бросай, дурак, стрелять буду!! – голос охранника срывался и губы его дрожали. Однако видно было, что он выстрелит. Не смотря ни на что – выстрелит. – Бросай нож!!

Охранник выстрелил. Но прежде, чем пуля разнесла на куски седоволосую голову оборванца, окровавленный кухонный нож поднялся и опустился три раза.

Убийца в плаще рухнул на пол прямо на тело своей последней жертвы – Петра Николаевича с развороченной ножевыми ударами шеей – и припал немеющими уже губами к рассеченной сонной артерии...

* * *

– Вот, – прошептала Даша, прикладывая ухо к замочной скважине в двери квартиры номер пятьдесят, – слышишь? Как хорошо, что ты быстро приехала.

– Ага, – сказала я и прислушалась.

Действительно, необычные звуки – что-то постоянно свистит, грохает и гремит в пустой квартире и ни единого человеческого слова не слышится – будто пятеро глухонемых и неумелых циркачей-жонглеров решили устроить репетицию.

Даша протянула мне ключ.

– Я с тобой не пойду, извини, – проговорила она, – уж больно страшно.

– Ладно, – сказала я, – не ходи. И все-таки я не понимаю – мы с тобой столько пережили вместе, что бояться каких-то летающих ботинков и плошек – это, право, глупо...

– Я отвыкла, – словно извиняясь, сказала Даша, – отвыкла от разного рода проявлений злой паранормальной силы. И честно говоря, рада, что отвыкла. Не хотелось бы все переживать снова и... вспоминать.

– Как хочешь, – сказала и сунула ключ в замочную скважину.

Даша мгновенно ретировалась к своей двери.

– Ну хочешь, – отчаянно закричала она оттуда, – я с тобой пойду?! Правда – я пересилю себя и пойду... Хочешь?

– Не надо таких жертв, – сказала я, – я пойду сама. Ведь это все-таки я – охотница на ведьм...

Я открыла дверь и вошла внутрь квартиры. И услышала еще, как судорожно вздохнула Даша, оставшаяся на лестничной клетке.

* * *

То, что открылось моему взору, было просто поразительно. Создавалось такое впечатление, что я попала в гигантских размеров аквариум, которому неизвестный шутник решил придать вид жилой квартиры...

На этом месте я прервала свои размышления и пригнулась – пустая пивная бутылка, пролетев мимо моей головы, с грохотом разбилась о входную дверь за моей спиной.

Я выпрямилась и снова осмотрелась – вся квартира была приведена в движение. Неподвижными оставались только стены, да и то – вот, извиваясь, словно водоросли под водой, шевелится кусочек отставших от стены обоев. А вокруг летают, чудесным способом удерживаясь в воздухе, разнообразные предметы – коврики, стулья, вилки, ложки, складной карманный ножик; тетрадка помахивает исписанными страницами, как птица крыльями; извиваясь жгутами, стелется по полу простыня; воздушной змеей порхает пунцово-красный шарфик... Из кухни в гостиную величаво проплыл обеденный стол. С развевающейся на нем скатерти посыпались чайные чашки и кофейник, но на пол не упали, а, расплескивая по обоям остатки чая и кофе, принялись летать вокруг стола, точно птенцы, не очень хорошее еще выучившиеся летать, вокруг взрослой птицы.

– Ничего себе, – пробормотала я, – какой-то зверинец прямо...

– Кто здесь? – немедленно раздался глухой и плачущий голос из ванной. – Я слышал чей-то голос... Кто здесь?

– Это я, – проговорила я, осторожно продвигаясь по стене прихожей к ванной, – вас, наверное, Юрой зовут?

– Да... А откуда...

– Мы с вами уже встречались, – сказала я, увернувшись от неловко развернувшегося в полете светильника, – вчера. Вам было плохо, а я вам постаралась помочь. Помогла. А сейчас как вы себя чувствуете?

– Плохо, – ответил запершийся в ванной студент Юра, – мне страшно...