Ищите женщину

– Что случилось? – спросила я, не веря тому, что в этой квартире оказался один вроде бы здравомыслящий человек в трезвом уме и соответствующей памяти.

– Врача... – снова прохрипел Юра, – я, кажется... отравился... Живот болит и рвет... меня... Рвет, как из ведра...

– Тошнит? – переспросила я.

– Тошнит, – простонав, подтвердил Юра, – сил никаких нет... В голове туман, в животе кошмар... И вокруг кошмар какой-то творится.

– Московское время – двадцать три часа пять минут, – сообщил человек-телевизор Петя, хотя ранее утро еще только начало развеиваться. – В Токио – пять градусов выше тепла, в Зимбабве плюс двадцать четыре ниже ноля. В Петропавловске Камчатском – полночь...

– Вот видишь?.. – едва не плача, выговорил Юра. – С ума все сошли... И неизвестно почему. Вызови врача, пожалуйста... Врача!

– Спокойно! – проговорила я, присаживаясь на корточки возле Юры. – Я и есть доктор. Сейчас попробую тебе помочь...

– Что значит – попробую? – простонал Юра, обеими руками гладя себе живот. – Сделай укол или еще что-то... Или вообще – усыпите меня... Господи, как мне плохо... А где Анзор?

– Гав! Гав! – донеслось из соседней комнаты.

– В эфире еженедельная передача «В мире животных», – немедленно завелся человек-телевизор Петя, – как известно, каждое уважающее себя животное нуждается в вязке. Вяжутся все – и обезьяны, и бегемоты, и крокодилы, и кашалоты и даже зеленый попугай...

– Гав! Гав!!! Гав-гав-гав!

«Третьего, значит, Анзором зовут, – промелькнуло у меня в голове, – и он все еще воображает, что он – собака... Что ж, если Юра уже вполне адекватно воспринимает действительность и не стремится попотчевать кого-то вареными червями, то это значит, что одурение у него прошло. Но на смену помутнения рассудка пришло расстройство кишечника. И довольно серьезное, судя по всему. Ну, помочь этому несчастному – вполне в моих силах»...

Я погладила Юру по голове. Космическая энергия, циркулирующая по моему телу, понемногу начала концентрироваться в кончиках моих пальцев, и когда тепло в пальцах стало невыносимым, я позволила живительной силе энергии проникнуть сквозь волосяной покров на Юриной голове, кожу и кости черепа – в его мозг.

Через минуту он стал засыпать. Боль его успокоилась и погасла, желудок успокоился.

Юра закрыл глаза.

– Теперь хорошо... – прошептал он, бледно улыбаясь, – теперь спокойно... Тепло так... Туман, туман был в голове... Потом вдруг рези в желудке и рвота... Рвота, а туман в голове рассеивается... Потом хорошо... Тепло...

Улыбаясь, он заснул.

Из соседней комнаты несся неистовый лай Анзора. Человек-телевизор Петя бубнил себе под нос что-то об особенностях брачного периода у южно-американских аллигаторов:

– Как известно, аллигаторы живут очень долго. Период полового созревания аллигатора-самца наступает где-то после третьего века нашей эры. Достигнув этого возраста, аллигатор-самец способен спариваться с кем угодно. Нередки такие случаи, когда аллигаторы выходили на охоту в прерии, загоняли стадо бизонов и устраивали брачные пиршества. Аллигатор-вожак отбирал себе самых крупных и здоровых самочек, а остальные бизоны доставались аллигаторам более мелких размеров... Птицы, кружащиеся над прерией, могли наблюдать... Перелетные птицы...

– Гав-гав-гав!!! Гав!

– Летят перелетны-ы-ы-е птицы-ы-ы-ы!..

«Дурдом, – подумала я, – однако, чем это так пакостно воняет на кухне»?

Я направилась на кухню. Но как только взгляд мой пал через открытую дверь на обеденный стол, я замерла, как вкопанная – прямо на пороге.

Понятно теперь, от чего так корежит несчатного студента Юру – на обеденном столе стояли четыре прибора (один, как я поняла, предназначался для зашедшей в гости Даши). Четыре тарелки, доверху наполненные разбухшими в кипящей воде земляными червями, источавшими навыносимый смрад. Та тарелка, что стояла ближе всего ко мне была почти полностью опорожнена, а рядом валялась вилка, к которой присохла половинка толстого червяка.

– Да, – вслух произнесла я, – приятного мало... Студент Юра первым удосужился попробовать блюда собственного приготовления – и совершенно неудивительно, что почувствовал рези в животе и тошноту. Надо думать, он отобедал, будучи еще в бессознательном бредовом состоянии, в котором и посейчас находятся человек-телевизор Юра и тот самый... Анзор, который воображает себя собакой.

Но ведь студент Юра сейчас мыслит вполне здраво. И изъяснятся понятными словами. Скорее всего, потому что он... как бы это... при помощи своих червей избавился от содержимого своего желудка.

Так, значит, получается, что студенты вовсе не сошли с ума, а просто скушали что-то не то... Юра потошнился и теперь спокойно заснул, излеченный моими биотоками от острого желудочного несварения.

– Ну, так я знала, – проговорила я, осторожно приближаясь к кухне, – ничего сверъестественного здесь нет. Просто ребята – как и положено студентам – решили попробовать какого-нибудь психотропного средства и из-за неумелой дозировки получилось такая история... Интересно все-таки, что они съели?