Ищу классного парня

– Ой, я не верю во всю эту чушь. – Кики махнула рукой. – С сегодняшнего дня в моей жизни есть только работа и дом. И будет только работа и дом. Я только что купила новый DVD-плейер и заказала огромную кучу фильмов на сайте «Амазон», поэтому… Вот так. Если мне суждено встретить кого-нибудь, так и произойдет. Откровенно говоря, я думаю, небеса вознаградят меня за аскетизм.

– Нельзя запираться дома в надежде, что тобой заинтересуются на небесах, – сказала я. – Небеса вряд ли пошлют тебе клевого парня. – Я помолчала. – Ну что, кто пойдет со мной знакомиться с классными парнями?

– Никто, – улыбнулась Кики. – Потому что у тебя уже есть классный парень.

* * *

После ухода Кики я стала слоняться по квартире, притворяясь, что навожу порядок. Все эти разговоры о том, что она никогда больше не выйдет из дома, совсем мне не нравились. Казалось, Кики не шутит. Хотя всего пару месяцев назад она так же уверяла меня, что бросит работу, ударится в буддизм и откажется от материальных благ, чтобы перейти на более высокую ступень духовного развития. Она таскала ко мне домой пакеты для мусора, набитые драгоценностями, кашемировыми свитерами и модельными туфлями, которые преграждали ей путь к нирване. Я хранила это в шкафу, а потом вернула Сидд-хартхе, когда к ней вернулся здравый смысл. Я помогала Кики отнести на помойку микроволновую печь, потому что она решила присоединиться к движению сторонников сыроедения. И я помогала ей выбирать новую микроволновку, когда она съела так много моркови, что белки глаз у нее пожелтели. Каждый раз, когда Кики забивает себе голову подобными идеями, я подыгрываю ей, надеясь, что подруга все же не превратится в буддистку-вегетарианку, которая ест только сырую пищу и занимается благотворительностью.

Как бы там ни было, Кики каким-то непонятным образом удалось внушить мне, что все будет хорошо. Но, после того как она ушла, меня охватило чувство нарастающего беспокойства. Я внимательно изучила свое лицо в зеркале на предмет морщин, появившихся от солнца, а закурив сигарету, тут же разволновалась, что это уменьшит эластичность кожи. Я сделала маску из глины в надежде хоть что-то исправить и, пока она высыхала, вспомнила о тестах «Сколько лет тебе на самом деле?» в «Кос-мо». Поставив галочку в клетке напротив каждого фактора риска, я обнаружила, что мне почти пятьдесят. Когда я чистила зубы, мне вдруг пришло в голову, что, согласно статистике, Макс входит в группу повышенного риска в том, что касается болезней. Мы еще не занимались сексом, но занимались другими вещами – насколько это было опасно? Как ни странно, смерть не так уж меня пугала. «Когда мне было двадцать, я не подцепила ни одной болячки, – подумала я, глядя на свое отражение в зеркале. – Господи Боже, что, если я заражусь чем-нибудь сейчас?»

Я рано завалилась спать. Мне приснился бредовый сон, в котором я пыталась отыскать Макса в темном болоте. Я набирала в легкие воздух и ныряла в вонючую зеленую воду. В конце концов я увидела его. Он тонул. Я схватила его за волосы и вытащила на поверхность. Но когда я захотела поцеловать Макса, то увидела, что держу в руках его отрубленную голову. Я проснулась, дико брыкаясь и крича:

– Тоооолько не голову! Тоооолько не голову!

* * *

Десять утра. Звонит телефон. Я сплю. Звонит телефон. Я накрываю голову подушкой. Звонит телефон. О черт!

Я сняла трубку.

– Кто звонит до одиннадцати?

– Ух ты! Где ты была вчера вечером? Я уже рассказывала об Эштоне?

– Развлекалась.

– Куда ходила?

Об Эштоне, который задает слишком много вопросов?

– Аххх! – Я вспомнила приступ паники, охватившей меня после ухода Кики, и наклонилась, чтобы взглянуть на полуночный педикюр. Я сделала его после того, как проснулась от страшного сна. Я не высушила лак как следует, поэтому на каждом ногте остался узор от простыни. – Развлекалась, – соврала я. – На рок-концерте.

– Кто выступал?

– Ты не знаешь. Никаких синтезаторов, штанов с накладными карманами и таблеток «экстази». Там были люди, которые умеют играть на гитаре. – Я зажгла сигарету и потерла глаза.

– Супер. Я звонил тебе примерно в двенадцать тридцать, но тебя еще не было. Еще я звонил в субботу вечером.

Ладно. Я нехороший человек. Устраивает? Нехороший, нехороший человек. Но Эштон – это идея Кики. Мы познакомились на открытии галереи. Он спросил, люблю ли я искусство. Я сказала, что нет. Он попросил у меня телефон. Я дала. Он казался нормальным. Но когда он начал оставлять бесчисленные сообщения на автоответчике, мое мнение изменилось. Я позвонила Кики на работу и сообщила, что собираюсь послать его.

– Нет, нет, нет, нет, нет, – сказала она. – Все так здорово начиналось. Всегда надо давать людям еще один шанс.

– Но ты сама говорила, что большинство парней в Лос-Анджелесе полные ослы, – возразила я.

– Поэтому ты должна убедиться, что отшиваешь не того самого единственного потрясающего парня в городе, который не является ослом. Узнай его получше. Пусть все прояснится. Нет, правда, нельзя расставаться с потенциальным партнером, пока не займешься с ним сексом.