Ищу мамочку (СИ)

Кожа пылала под ладонями Катерины; от прикосновения подушечек ее пальцев взметались тысячи мурашек, а Ивар был готов выть волком. Растущее возбуждение, отзывающееся пульсацией внизу живота, совсем не способствовало сознанию хоть немного вернуть контроль. И все эти никчемные попытки рухнули, стоило Катерине отстраниться, чтобы Ивар мог разглядеть ее безупречное тело. И ведь он видел девушек с более идеальными формами, но сейчас именно Катя стала для Лодброка той самой прекрасной богиней Фрейей, о красоте которой слагались легенды древними викингами. О причине таких суждений Ивар даже не задумался. Шумно сглотнув, он шагнул к Кате, подставившей ладонь под мирно текущую воду. Этот шум мгновенно выбил из головы Ивара лишние для такого момента мысли. Он забыл про обострившуюся боль в ноге, забыл про все на свете. Сейчас все, что находилось за пределами небольшой ванной комнаты, просто застыло во времени. Жизнь осталась только здесь. И Лодброк хотел ощутить эту жизнь. Испробовать ее истинный вкус.

Катерина словно прочла мысли Ивара, хитро улыбнувшись. Ловко скинув на пол махровый халат, она опустилась на него, став похожей на дикую кошку, давшую шанс нерадивому мальчишке прикоснуться к себе. Тонкая ручка изящно взметнулась, поманив Ивара, и он уже не стал противиться. Лишь единожды поморщившись, когда, забывшись, перенес больше веса на дурную ногу, Лодброк навис над Катериной. В ее глазах мог утонуть весь небосвод. Не говоря уже о самом Иваре.

— Тебе могут завидовать богини всех религий. — Ивар даже не узнал свой голос. Он словно прозвучал откуда-то издалека — такой чужой, хриплый, полный наслаждения и восторга. Катя только улыбнулась и прикусила губу, не отводя взгляда от потемневших глаз Ивара.

Видимо, от нее нельзя было ничего скрыть, потому что едва очередной их поцелуй, выжегший внутри каждого свои собственные знаки, прервался, как Катерина, прекрасно замечая возбуждение Ивара, позволила себе вольность поменяться с Лодброком местами, разрешив ему устроиться удобнее. Он и хотел бы возразить, но рационализм все же никуда не исчез. В такой позе было куда удобнее, и уже через пару секунд Ивар потерялся в мыслях. Изредка он ловил короткие поцелуи, сжимая груди Катерины. Она шумно выдыхала при этом, явно сдерживаясь, отчего Лодброк незаметно для себя поклялся, что обязан будет услышать ее стоны. Обязан будет насладиться мелодичностью ее голоса по полной. И даже от этого перед глазами темнело. Боже, Катерина точно была из рода вёльв. Иначе как объяснить то магическое воздействие, под которым Лодброк не мог сконцентрироваться ни на чем, кроме как на самой Катерине?

Ивар не смел отвести взгляд от Кати. Она, словно фея, порхала на нем. Когда она откидывалась назад, то он тянулся к ней, покрывая доступные участки ее тела поцелуями — жадными, ненасытными. Она вздрагивала, по коже проносились мурашки, и Ивар замечал каждую реакцию ее тела. Он заметил, как путалось и без того учащенное дыхание Катерины, стоило ему коснуться языком ямочки возле ключицы. Улыбку в эти моменты ему не удавалось сдержать. Изучать Катю было захватывающе: он хотел знать все ее реакции, все чувствительные точки ее тела, о которых она и сама не подозревала. Хотелось оставить отметки по всему ее телу, чтобы все знали, что она была с ним, принадлежала ему. Откуда такое собственничество? Лодброк не знал ответа. Но понимал, что готов был бросить в этот самый момент к ногам Катерины всю свою империю, всю свою карьеру, лишь бы продолжать ловить ее тихие стоны, ощущать себя в ней.

Но, видимо, не только один Ивар испытывал на себе странные чары, потому что ритм почти сбился, дыхание Кати участилось, она все чаще стала закусывать губы, от чего Лодброк уже отчетливо мог распознать металлический привкус у себя во рту после каждого поцелуя. Большая ладонь Ивара опустилась со звоном на упругую ягодицу Князевой, сорвав единичное «да!». Лодброк самодовольно облизнул зубы и, с силой сжав бедра Катерины, Ивар принялся двигаться ей навстречу, помогая возобновить тот самый подходящий обоим темп. Пар от горячей воды, наполнивший комнату, стал теперь казаться густой субстанцией, не позволяющей сделать и вдох. Влажные шлепки участились, увеличивая с каждым очередным движением тянущее, на грани болезненного, удовольствие. Оно заполнило тела спонтанных любовников от самых кончиков пальцев и исчезло в области сердца, сопровождаемое точными ударами тока.