Ищу мужа. Хорошего. Срочно!

Пока же я без лишних упрёков просто констатировала Владимиру своё предположение о том, что не одна я у него такая есть. При этом я деликатно попросила его впредь быть чуточку повнимательнее, чтобы мне не пришлось одно и то же сообщать ему до тех пор, пока это осознанно не осядет в его мозговом центре. На что мой виртуальный переговорщик написал мне с огромной обидой, как я вообще могла о нём такое подумать?! Силы небесные! Нет, всё что угодно, но только не это! Он, обладатель столь малого количества свободного времени и очень тонкой душевной организации, а также кристально чистой совести, может переписываться только с одной девушкой. И на данный момент ею, как можно легко догадаться, являюсь я. После такого обличительного монолога Владимир неожиданно поинтересовался моим номером телефона с клятвенным обещанием позвонить мне в самое ближайшее время. Я, пристыженная им за свои грязные мысли, написала его. Мой чрезвычайно честный собеседник в ответ раскрыл мне тайну своего номера и ещё раз зачем-то сообщил, что звякнет мне через пять, ну, максимум через десять минут. Хорошо, хорошо! Я, допустим, и не против такого поворота событий…

Через три часа абсолютнейшей тишины со стороны моего мобильного мне стало крайне любопытно, что же такое случилось с Владимиром? То ли его часы резко поломались, и потому он, являясь жертвой этого чрезвычайного обстоятельства, и не звонит? Или, может, его, как и Нину Степановну, срочно сразила какая-то неведомая науке хворь, мешающая ему выполнить своё несложное обязательство передо мной? При этом на сайте он всё это время был в режиме онлайн, но и там от него не поступало никаких объяснений о случившемся. Чтобы разгадать этот замысловатый ребус, мне оставалось сделать только одно – позвонить ему самой, что собственно, я и сделала. Владимир ответил мне практически мгновенно.

– Алло, – тихо сказал мой без вести пропавший кавалер.

– Владимир, привет, это Маша, – бодро ответила ему я.

Он явно был озадачен таким поворотом событий, потому как в полной растерянности еле слышно переспросил:

– Маша?

И замолчал. Непонятно, почему он не внёс мой номер в память своего телефона? Неужели лимит его свободного времени вдруг резко исчерпался?! И потому он не смог этого сделать? Зато теперь он держал свой рот на замке, силясь хоть как-то вспомнить, кто ж такая Маша, которая совершенно неожиданно ему позвонила с неведомой целью. Не знаю, может, у Владимира было чудовищное количество знакомых Маш, и он в них вечно путался? Или у него всё-таки прогрессирует склероз?

Пришлось мне помочь ему в этой непосильной задаче и милостиво пояснить:

– Мы с тобой переписываемся на сайте знакомств.

– А-а-а. Привет, Маша, – всё так же тихо и совершенно неуверенно проговорил Владимир. И снова замолчал. Мне стало понятно, что он по-прежнему никак не сообразит, кто же я, собственно говоря, такая и зачем вообще его беспокою? Поэтому я ещё более весёлым и как можно более беззаботным в данной ситуации тоном сказала ему:

– Ты мне часа три назад написал, что позвонишь через пять минут, и пропал.

– Ясно, – сказал мне Владимир, и по его голосу я поняла, что ему абсолютно ничего не ясно. В этот момент связь прервалась и наш странный телефонный диалог закончился.

Я думала, что Владимир возьмёт, наконец, себя в руки и, преодолев глубокую амнезию, всё-таки мне перезвонит. Но телефон красноречиво молчал, и я, ещё более удивлённая данным обстоятельством, написала Владимиру сообщение на сайте:

«Ты куда пропал? У тебя всё хорошо?»

На что мне минут через десять Владимир написал ответ:

«Извини, я сейчас очень занят. Кстати, я решил в самое ближайшее время снова начать заниматься бальными танцами. (Серьёзно? Не далее как вчера вечером ты меня уже об этом информировал. И я, ты уж прости меня за такую оплошность, ещё не успела об этом забыть). Ты ведь любишь танцевать, правда? Какой из этих шести танцев тебе наиболее близок?» Далее Владимир прислал мне на рассмотрение ссылки на видео с румбой, джайвом, вальсом, ча-ча-ча, танго и фокстротом.

Даже и не могу сказать, что привело меня в большее негодование и недоумение. То ли совершенно нелогичное заявление Владимира о его чрезмерной занятости и о присланных ссылках, которые он для начала сам должен был посмотреть. Но когда бы он это сделал, если даже времени на нормальный разговор со мной у него попросту не нашлось? Конечно, может, я слишком к нему строга, и он посмотрел эти танцы очень заранее, сохранив их где-нибудь в надёжном и недоступном для глаз начальства месте? Ну, допустим. Но если сейчас Владимир настолько освободился, что был в состоянии написать мне письмо, то почему он не может сделать над собой небольшое усилие и позвонить мне, чтобы продолжить наш с ним внезапно прерванный диалог?

И как быть с тем фактом, что я только вчера ему объяснила, что я вообще не умею танцевать, а значит вряд ли люблю этот вид активных телодвижений. Поэтому на глупый вопрос, какой танец мне наиболее близок, могу дать только один совершенно логичный и вполне естественный в сложившихся обстоятельствах ответ: «Да НИКАКОЙ!»