Ищу мужа. Русских не предлагать

В восемнадцать лет, закончив первый курс института, я отправилась в Америку. С трудом уболтала маму отпустить меня и проспонсировать поездку, обещав заработать и всё вернуть. По-английски я тогда говорила не совсем уверенно, но вырваться из Твери уже очень хотелось. Я долго ждала визу и на полтора месяца позже обещанного срока наконец ее получила. Прилетев в Нью-Йорк, я судорожно искала хоть какую-то работу в огромном незнакомом городе, который мне очень понравился. Результатом стало место хостес в одном итальянском ресторанчике недалеко от Бродвея. Мне предстояло четыре часа в день в вечернее время стоять у входа, улыбаясь всем проходящим мимо людям, раздавая им листовки с меню и приглашая зайти перекусить. За эту интеллектуальную работу я получала пять долларов в час (за смену выходила двадцатка) и проценты с чаевых, оставленных «моими» клиентами. Хозяин был мил, платил ежедневно и всегда отправлял на кухню поесть. Но чтобы прожить и отработать взятые у мамы деньги, этого было недостаточно, а найти вторую работу не получалось. Вскоре я познакомилась с русской девочкой, которая собиралась работать в Филадельфии, и уехала с ней. Сама девочка быстро потерялась, а я устроилась официанткой в ресторан морской кухни, сняла комнату и осталась. Там же, в ресторане, я познакомилась со своим первым мужем, он с друзьями приезжал к нам ужинать.

В то время я была очень стеснительна и не избалована мужским вниманием, а Деннис оказался богат, хорош собой и с первой встречи не скрывал своего интереса к моей персоне. Мы начали встречаться. Но срок моей визы истекал, и, узнав об этом, он, недолго думая, предложил мне пожениться, а я, недолго думая, согласилась. Даже в наши лучшие времена я сомневалась, что нас с Деннисом связывает такая уж сильная любовь, но остаться в Штатах мне хотелось намного больше, чем возвращаться в Тверь. К тому же здесь у меня имелся муж, чем я весьма гордилась. Мне было 18 лет, а Деннису 21. Моя мама, узнав об этом, пришла в ужас и по телефону умоляла меня вернуться, но я мягко проигнорировала её просьбы, получила новую визу и осталась в Америке. Маме ничего не оставалось – она смирилась и оформила мне академический отпуск. Я уверяла, что у меня всё прекрасно, и обещала вскоре выслать ей приглашение. Родители мужа тоже были не в восторге, но старались не вмешиваться.

Жили мы отдельно, в квартире Денниса. Сначала я продолжала работать в ресторане, затем перешла секретарем в юридическую фирму своего свёкра. С точки зрения языка это был очень хороший опыт, возможно, лучший, чем пять лет обучения в университете. Но семейная жизнь не очень ладилась, к тому же через год я устала от Америки. Меня начали раздражать неискренние улыбки, постоянный фастфуд и их панибратская манера общения. Приглядевшись к мужу, я поняла, что у него нет серьезных увлечений, кроме бейсбола. Институт и даже я – это было так, между делом.

Расстались мы так же легко, как и сошлись. Я не имела к Деннису имущественных претензий, и, к счастью, у нас хватило ума не обзавестись детьми. Летом я приехала домой, прилично говоря по-английски и с внушительной по нашим меркам суммой денег.

Денниса я забыла, как только села в самолет. Потом, изредка вспоминая его и нашу совместную жизнь, я удивлялась, что она продлилась так долго. Хотя он, в общем, был неплохой парень, но совершенно не для меня.

Ещё несколько лет я пыталась уехать за границу, на этот раз в Европу, но ничего не получалось. Институт меня почти не интересовал: английским я владела лучше большинства наших преподавателей, а изучать другие предметы «для галочки» не хотела.

И, наконец, Италия. Меня не остановило даже то, что я не говорю по-итальянски, главное было уехать. Я оплатила месячные курсы, купила разговорник и решила, что лето как-нибудь продержусь. В конце концов, и в Италии со многими можно объясниться по-английски.

Работать официанткой в силу слабого знания языка я не могла, и меня определили на кухню, помогать повару. Свободное время и выходные я проводила на пляже или в поездках по стране. В общежитии со мной жили ещё несколько девушек из России и Украины, и мы быстро сдружились. И вот однажды я встретила Марио. Он был хозяином небольшого ресторана у моря. Итальянский язык оказался очень простым и музыкальным, и к тому времени я довольно неплохо объяснялась на бытовом уровне. У каждой из моих знакомых за это лето случился роман хотя бы с одним, а чаще – с несколькими итальянцами, а Марио был хорош даже по итальянским меркам.

Я не падка на внешность, но, глядя в его чёрные глаза и слушая сбивчивую речь, половину которой попросту не понимала, я чувствовала, как земля плывет под моими ногами. Он прав: зачем ждать, если жизнь так коротка, а молодость ещё короче? Мы есть друг у друга здесь и сейчас, это нужно ценить, потому что никто не знает, что будет завтра.