Ищу мужа. Русских не предлагать

– Да всё в порядке. – Я не хотела сообщать про беременность в машине, а живота практически не было видно, тем более в куртке. – Так, в двух словах не расскажешь.

– Муж не обижает?

– Нет, не обижает.

– Ну и славно.

И Маша вернулась к обсуждению последних новостей. По дороге я заметила, что в Москве появилось несколько новых строек, а вот пробки никуда не делись. Холод, суета, небоскрёбы – столица казалась такой привычной и одновременно чужой. Я пыталась разобраться в своих ощущениях и почти не слушала подругу. Павел молча крутил руль. Опомнившись, я достала телефон и набрала маму. Сообщила ей, что долетела благополучно и завтра собираюсь в Тверь, а затем коротко поговорила с Кристиной и Ниной. Саиду я отправила СМС сразу после приземления.

Мы добрались до дома, и Маша с гордостью показала мне их двухкомнатную квартиру. Павел был москвичом, но не имел собственного жилья и снимал эту квартиру ещё до знакомства с моей подругой. Я восхитилась свежим ремонтом и большой площадью, понимая, что по московским меркам квартира действительно просторная и хорошая, но по сравнению с моим жилищем в Александрии она казалась просто крошечной, о чем я благоразумно промолчала.

К полуночи я приняла душ, переоделась и уселась за стол. Маша и в самом деле сварила вкуснейший борщ, и мы продолжили сплетничать во время еды. Как же мне не хватало этих ночных посиделок на московских кухнях! Египтяне не понимали, что такое кухня и почему мы ведём туда гостей, для них она была местом приготовления пищи, и только. Я пыталась объяснить Саиду про квартирный вопрос, особенности планировки и цены на жилье, но муж так и не понял, почему кухня имеет столь важное значение. А мне так часто вспоминались наши с мамой посиделки под желтым абажуром, неспешные разговоры обо всём и бесконечные обсуждения парней на нашей с Ниной московской кухне…

Наступило воскресенье, и мы с чистой совестью провалялись в кроватях почти до полудня.

С остальными подругами встретились в суши-баре на Тверской, а затем отправились гулять по городу. Известие о моей беременности вызвало море восторгов.

– А я подумала, что ты отказываешься от выпивки под влиянием мужа, – заметила Кристина.

– Если честно, весь год практически не пила, – ответила я. – По-моему, всего один раз, с русскими знакомыми. А дома как-то даже вопрос не стоит. Оказывается, это не трудно, когда нет собутыльников.

– А у нас так почти каждый день повод находится, – усмехнулась Нина.

Подруги мало изменились за то время, что мы не виделись, но что-то неуловимо новое появилось в наших отношениях. Наверное, я просто перестала быть одной из них. Раньше мы жили в одинаковых условиях: крутились, зарабатывали себе на жизнь, совместно снимали квартиры, с кем-то встречались, по пятницам ходили есть суши, сплетничали, жаловались на работу и отсутствие мужчины. Для них всё осталось по-прежнему, а вот я превратилась в безработную жену преуспевающего бизнесмена, проживающую в исламском государстве с непонятными законами и традициями. И хотя я с интересом выслушивала их истории, а они – мои, в отношениях появилась маленькая трещина. В тот день я впервые ощутила эти изменения, и мне стало не по себе. «Пройдет несколько лет, и мы совсем отдалимся друг от друга, – мелькнуло в голове. – Кто-то не найдёт времени, чтобы увидеться, а кто-то вообще окажется «вне зоны действия сети». Но пока мы всё еще были близки и рады встрече, и я постаралась выкинуть лишние мысли из головы.

Вечером за нами приехал Павел. Я днем предусмотрительно положила свой чемодан в багажник его «Ниссана». В течение дня мне несколько раз звонили мама и Катя, и сама я страшно хотела попасть домой. Девочки выразили желание проводить меня на станцию. Я без проблем купила билет на ближайший автобус, пообещала навестить их ещё раз до окончания новогодних праздников и долго махала подругам из окна. В Твери меня встретила мама – похудевшая и какая-то грустная.

Проснувшись, я нашла маму на кухне с тарелкой остывших бутербродов. Увидев меня, она встрепенулась.

– Аннушка, как спалось?

– Отлично, – улыбнулась я, – всё-таки в моей детской кровати спится лучше всего.

– Я тебе приготовила горячие бутерброды, но они уже остыли. Может, ты хочешь что-то другое?

– Не переживай, мам. Я могу поесть и холодные. Сваришь кофе?

– Тебе разве можно?

– Не знаю, но врач не запрещал. Я стараюсь не злоупотреблять, пару чашек в день, и всё.

– Ну ладно, – сказала мама с сомнением в голосе, – сделаю. Хотя я не пила кофе, когда была беременна тобой.

Я не спеша умылась и вернулась на кухню. Сейчас, при утреннем свете, я заметила у мамы тёмные круги под глазами, и хотя она старалась улыбаться, радостной при этом не выглядела.

– Мам, а ты чего похудела? – спросила я осторожно.

– Что? А, похудела. Не знаю, как-то само собой получилось. Я тут болела немного. Ничего серьёзного, – замахала она руками, – не очень хорошо себя чувствовала, пришлось ходить по врачам.

– А что у тебя было – давление?