Ищу мужчину среднего возраста

В это время за окнами так громыхнуло, что все без исключения женщины вздрогнули и почему-то попятились к двери, а главврач, как великий морской царь Нептун, потряс кулаком в воздухе.

По стеклу так полилась вода, что, казалось, небо решило залить этот сумасшедший «Ноев ковчег» и отправить его-таки на дно.

«Боже мой, что она несет! Он же сейчас выставит нас за дверь!» — подумала Лера, закрыла глаза и приготовилась к страшному. Все! Гипс снимают, клиент уезжает! И больше уже никто не сможет узнать, что случилось с Петром Бортником! И все усилия, передвижения по городу и его окрестностям, знакомства, расспросы, лазания по прибрежной крапиве, притворство — все было напрасно?!

— У нас нет с собой документов. Простите, Антон! Я просто хотела навестить сестру и помочь ей хоть чем-нибудь — это из-за стеклянного шкафа пропищала Анечка. Ее глаза горели зелеными звездами, ресницы взлетали и скромно опускались, грудь вздымалась, а щеки пылали страстным румянцем. Вулкан, а не женщина!

«Бааа, да это любовь с первого взгляда, не иначе!», — подумали синхронно Лера и Вероника. Никто из безумной троицы не ожидал такой реакции от Анечки — она просто не могла отвести глаз от прекрасного седовласого мужчины. Видно, он вызвал в целомудренном сердце невероятное волнение, как принц в душе Золушки.

«Это тебе не моряк с отбитыми внутренностями и не сексуально озабоченный турок, это настоящий полковник, хоть, наверное, в отставке. Но какой милый, решительный и строгий! Вот с таким бы соединить сердца!» Так думала Анечка.

Тем временем человек со столь говорящей фамилией и звучным именем-отчеством застыл на месте, явно пораженный красотой и скрытым темпераментом женщины.

— Анна Петровна, не волнуйтесь, пожалуйста! Я вам верю, вот лично вам я очень верю, — на лице эскулапа читалось некое смятение чувств. Думать ему в этот момент было сложно.

— Антон, я очень хотела бы находиться со своей сестрой в тяжелые минуты. Я знакома с работой медика и сиделки, а также много лет имела счастье трудиться в институте психического здоровья. Спасибо!

Вот где пригодился романтический пафос нашей Анечки, вот где можно было поставить крепкую пятерку за такую чистосердечную ложь!

— Порошу вас присесть! — уже тихо сказал главврач и протянул руку в направлении стула. — А вы, женщины, подождите в коридоре.

Подруги попятились из кабинета, и дверь закрылась у них перед носом.

— Уфффф! Я думала, что уже все! — выдохнула Вероника.

— Это какой-то пердимонокль! — ответила на одном дыхании Лера словами одной знакомой журналистки, не признававшей нецензурных выражений. В лексиконе этой смышленой девушки были также слова: «пинцет», «абзац», «эрзац», «пистон», «кобзон» и еще много неологизмов. Они, без сомнения, украсили бы словарь синонимов русского языка и повергли в шок профессора-лингвиста Сергея Ожегова.

Подруги присели на стулья у стены и переглянулись.

— Ну вот, теперь мы ничего не сможем узнать у Анны Ивановны, — горестно вздохнув, сказала Лера.

— Прекратите истерику, женщина, — прошипела Вероника. — Мы все узнаем. Помнишь, как говорил Ленин? «Если я знаю, что я знаю мало, я добьюсь того, чтобы знать больше!»

— Боже мой, где ты нахваталась этих цитат? Ты же даже пионеркой не была.

— Ты что? Конечно, была я пионеркой. Кто бы меня взял в танцевальный ансамбль, если бы не была!

В детстве Вероника танцевала в ансамбле «Ровесник», и, видимо, очень успешно, потому что однажды пришли добрые люди из отечественной кинокомпании и выбрали ее на роль цыпленка в детском фильме. Роль заключалась в вылупливании из яйца, и за это вылупливание маленькая Вероника получила гонорар, на который семья купила всем по теплой куртке на зиму.

* * *

Они увидели прошмыгнувшую в конце коридора тень и молчали до тех пор, пока из кабинета главврача не вышла Анечка. Щеки ее были пунцовыми, а на лице витала легкая романтическая улыбка. Анечка выглядела счастливой.

Как-то Лера увидела девушку, выходящую из церкви, — глаза ее так сияли, что, можно было поклясться, она счастлива. А однажды наблюдала, как парень на скамейке увлеченно читает книгу и радостно улыбается. Она незаметно подглядела, что написано на обложке и оторопела — название гласило: «Болезнь Паркинсона»! Каждый человек ищет то, с чем ему комфортно, интересно и радостно жить. Анечке было комфортно с мыслями о «друге жизни», и теперь эти мысли написаны на ее лице.

Из кабинета вышел Настойкин.

— Пройдемте, родственники! — сказал он и снова протянул руку вперед. Наверное, это был его любимый жест, профессиональный.

Неизвестно, о чем договорились новоиспеченные влюбленные, но через минуту всем были выданы белые халаты, и странная делегация прошествовала в другой конец коридора — в палату горемычной Анны Ивановны Шмелевой-Серовой.

Антон Павлович без слов отворил дверь и с протянутой рукой подошел к бледной пациентке, на запястье которой стоял катетер, подключенный к капельнице.