Ищу предка

АНДРЕЙ С. (УЧЕНИК 3-ГО КЛАССА):

— Современный человек, такой, как вы и я, существует ровно 40 002 года.

АВТОР:

— Откуда ты это взял?

АНДРЕЙ:

— Два года назад, когда я был в 1-м классе, вы однажды пришли к нам и сказали: «Подумать только, что за последние 40 тысяч лет люди совсем не изменились!»

И наши внуки, в добрый час,

Из мира вытеснят и нас…

А. С. Пушкин

Глава первая, она же первая

Планета неандертальцев

В последних числах августа 1956 года минуло столетие второй жизни неандертальцев, и хотя по масштабам юбиляров сто лет было не заслуживающим внимания кратким мигом бытия, все же торжества состоялись по всем правилам: в Дюссельдорф прибыло 130 ученых из 14 стран, конгресс открывал обер-бургомистр, специальные автобусы доставили всех в Неандерталь, где на могилу Иоганна Карла Фульрота были возложены цветы, а покойного помянули добрым словом. Именно здесь, в живописной долине реки Дюссель, рабочие, очищавшие пещеру Фельдгофер, в конце августа 1856 года обнаружили неполный скелет ископаемого человека, который попал вскоре к школьному учителю Иоганну Фульроту. (Кстати, своим названием Неандерталь обязан пастору Иоахиму Неандеру, ректору Дюссельдорфской латинской школы, прославившемуся сочинением церковных гимнов.)

На Дюссельдорфском конгрессе вспомянули, конечно, о злоключениях первого открывателя, особенно о том, как он ничего не мог доказать, потому что вместе с костями человека не нашли ни каменных орудий, ни древних животных. (В 30 шагах от Фельдгофера была, правда, другая пещера, так называемая Чертова комната, наполненная костями животных ледникового времени, но свидетельствам, удаленным на 30 шагов, не верили.)

Разумеется, вспоминали и о том, как выдающиеся авторитеты посмеивались над скромным натуралистом Фульротом, предлагая разные прозаические объяснения его находке (поскольку у скелета кривые, «кавалерийские» ноги, значит Фульрот нашел кости российского казака, сложившего голову во время похода против Наполеона!).

Первый неандерталец представился собравшимся из витрины музея, и тут выяснилось, что за сто лет он не все рассказал. Тюбингенский профессор Гизелер доложил собравшимся о своих наблюдениях именно за этим знаменитым скелетом: череп и другие кости оказались расколоты, надрезаны, причем у многих других неандертальцев наблюдались точно такие же повреждения. Профессор полагал, что первого неандертальца, как и многих других, убили и съели, но при этом совершался какой-то обряд… Возможно, убили и съели из чувств не вражеских, а вполне дружеских. Если едят врага, рассматривая его просто как пищу, удары и надрезы совершают как придется; если же они сделаны примерно одинаково, на одних и тех же местах, это неспроста, это какая-то обрядовая церемония, культовый каннибализм.

У многих первобытных племен был, например, такой обычай: в случае голода или эпидемии подходили к вождю и говорили: «Сейчас убьем тебя, чтобы ты пошел на небеса (к богу или духу) и доложил о наших несчастьях». Вождь, естественно, должен был радостно благодарить за общественное доверие, ибо кого же дух послушает, как не его?

Неандертальцы, правда, много древнее и примитивнее таких племен, и еще надо доказать, что у них были столь же разработаны религиозные взгляды и церемонии…

На конгрессе, если мы позволим себе выражаться несколько метафорически, перед собравшимися специалистами продефилировала почти целая рота (больше ста) неандертальцев. Один-два неандертальца в год — такова средняя скорость мобилизации в течение последнего столетия.

Рота была не слишком стройной, и командование громко спорило, ссорилось и мирилось, сравнивая отдельные шеренги и предлагая наилучшие деления по взводам… Если уж не оставлять надежную военную терминологию, то следует добавить, что в Дюссельдорфском штабе успели поговорить и о том, из какого войска выделился этот отряд, куда вольется и чем станет…

Одно лишь происшествие нарушило твердое расписание парада. Появился неизвестный солдат и попытался примкнуть: марбургский профессор Якобсхаген сообщил, что перед самым конгрессом, во время сильного наводнения, на поверхность земли близ деревни Рюнда всплыл древний череп, принадлежавший неандертальской женщине 35–40 лет. Череп, однако, вызвал сильное сомнение. Куда больше он походил на останки Homo sapiens. Профессор Хофер в доброй старой традиции предположил, что найдены остатки «современного микроцефала».

«Да и вообще мало ли костей осталось в Германии после прошедшей войны!»

В конце концов решили передать «примкнувшего» на исследование профессору Кеннету Оклею.

В общем неандертальский смотр прошел хорошо, и даже иностранные наблюдатели были довольны.