Ищущий Битву

– Напротив. Но я продолжаю. Второе, Как истинные вояки, они, во всяком случае, те, кто поопытней, признают два военных развлечения: хорошая драка и долгие переговоры. В этот момент они чувствуют себя вершителями судеб. Первое, по милости нашего мужественного друга, – я кивнул в сторону Бренда, – они уже имели. Кстати, позвольте выразить свое восхищение. Давно не получал такого удовольствия от демонстрации веских доводов.

Лицо лжекупца выразило не более эмоций, чем если бы я рассказывал ему о бое Майкла Тайсона с Джеймсом Смитом.

– Сейчас самое время для переговоров. Вряд ли кому-нибудь из них приходилось участвовать в них самолично, теперь им выпадет редкостный шанс почувствовать себя великими полководцами.

В подтверждение моих слов в дверь забарабанили.

– Барин почивать изволят, не велели беспокоить, – тут же отозвался Лис.

– С кем имею честь? – Я перешел на высокий штиль.

– Я Готфрид из Вейлера, латник герцога Лейгонбургского.

«Вот и первые орлы прилетели, – передал я Рейнару по мыслесвязи. – Cue есть дядюшка государев, дивный, должен тебе заметить, тип».

– Обладаешь ли ты званием, достаточным для переговоров с имперским князем? – Что-то часто за последний день мне приходилось испытывать свои пиитические способности.

Лис ошалело посмотрел вокруг.

– Капитан, ты это о ком?

– Спокойно, Рейнар! Блефовать так блефовать. Пусть проникнется.

За дверью напряженно молчали.

– Итак, как вы сами слышали, это солдаты. И не просто солдаты, а солдаты немецкие. – Я был немного разочарован тупостью своих собеседников.

– И что же?

– Это значит, что делать два дела сразу их не заставишь под угрозой казни. Поэтому, пока я буду, как говорит мой друг Рейнар, ездить им по ушам, ваша задача добраться до берега Везера.

– Мой отец был рыцарем, ваша светлость, – почтительно произнес латник.

– А мать – обозной шлюхой, – пробормотал Лис, умело высаживая оконную раму и первым прыгая в сад. Через пару секунд самый опытный наблюдатель не смог бы различить его силуэт в густых сумерках.

– Я маркграф Бурхквард фон Эггенбург, великий сенешаль императора, – продолжил я охмуреж несчастного вояки.

Усвоенная с детства субординация сыграла с рыцарским отпрыском дурную шутку. Банальная трактирная драка грозила перерасти в большие государственные неприятности. Нужный эффект был достигнут. Стоявший за дверью ветеран чувствовал себя отвратительно. Как бравый сержант, обругавший впотьмах командира корпуса. Самое время было развивать успех.

* * *

– Латник, что вы делаете в этой чертовой дыре?

– Герцог велел усилить гарнизон замка.

– Так. Кто у вас там главный?

Представляю, какие рожи скорчили кнехты. Да! Глупые, должно быть, рожи были у собравшихся внизу у лестницы, и мысли наверняка были невеселые. Одно дело – купец заезжий с женой-красавицей. Такому, глядишь, и мошну порастрясти можно, а то вдруг и с женой его, непонятно как такому пню неструганому доставшейся, порезвиться... ан нет! Неудача вышла пресквернейшая. Императорский сенешаль. Это тебе не рыцарь какой – волчина голодный, утроба ненасытная! Это даже не князь с которым в общем-то тоже в здравом уме лучше не сталкиваться. Скажет сенешаль слово веское, моргнет глазом недобрым, и поди гадай; колесом ли тебя потянут, топором ли на части, или, скажем, прокатишься ты напоследок на четверке коней диких да огненных, на все четыре , стороны света белого, который в этот миг тебе ох как не белым покажется.

Что и говорить. Невеселые мысли у кнехтов были, очень невеселые. Но мне до их раздумий дела не было. Враг в панике – гони и бей! Не давай опомниться и остановиться, Остановится – задумается: «Что это такая птица без свиту и охраны в здешней глуши делает?»

Ну, это, положим, не их собачьего ума дело, но зачем давать сомнениям зарождаться, когда их можно пресечь в корне. Так, бронзы колокольной в голосе побольше, чтобы «Мизерере» [2] сама собой в мозги лезла, по рукам и ногам леденила.

– Эй, латник! Кто тут у вас гарнизоном командует?

– Коронный рыцарь Фридрих фон Норгаузен.

– Как, старина Фриц сидит в этом лягушачьем садке?! Вот так встреча!

Сказать по чести, о роде Норгаузенов я знал лишь то, что их герб – в червлении золотая орлиная голова, сопровождаемая тремя гонтами. Этот самый старина Фриц мог оказаться нежным юношей с персиковым пухом на щеках, но очень вряд ли. Коронный рыцарь – это серьезно. Это по-нашему вроде гвардейского капитана. И копье [3] его не из дворовой челяди и крестьян местных. Не меньше двух десятков головорезов. Один к одному. Чего мелочиться? Казна платит. Коронный рыцарь фигура не маленькая. Присутствие его здесь – примета не добрая. Опять же, по нашим сведениям, в замке не больше восьми человек, а тут, как ни крути, их за тридцать получается. Невеселый расклад.

– Послушай, как там тебя?

– Готфрид, ваша светлость.

– Как ты думаешь, Готфрид, спит ли сейчас твой командир?

– Не могу знать, ваша светлость, но если его милость спит, то его заменяют либо рыцарь Арнульф фон Меренштайн, либо барон фон Кетвиг.