Ищущий силу: хроники Кейна (СИ)

Пока Кейн спал, их автобус миновал городок под названием Яань и начал подниматься по дороге, пролегавшей через Сино-Тибетские горы. Уже ночью они добрались до города Ганьцзы, стоявшего на реке Ялунцзян, притоке великой Янцзы. Населенный пункт, ставший конечной точкой их сегодняшнего маршрута, был из тех, что можно найти не на всякой карте. Он притаился в углу сельскохозяйственной долины, перед высоченным Сулунцзюгуайшаньским хребтом. Дальше, за перевалом Гела, начинался Тибетский автономный район – настоящий край земли. Ни о чем таком неожиданно разбуженный соседкой Кейн даже не догадывался.

Выпустив напоследок облако едкого выхлопа, автобус с туристами заглох перед единственной в этих краях мало-мальски приличной гостиницей. Кейн выскочил наружу одним из первых и забежал в ближайшие кусты – его рвало желчью. Первый раз в жизни осознанно проблевавшись, мальчик вытер губы о плечо и на коленях отполз подальше от мерзкой лужи. В глубине густых кустов он повалился на бок, обхватил колени руками и так, в позе эмбриона, пролежал довольно долго, потеряв счет времени. Так плохо ему еще никогда не было. Тихо постанывая, малыш перевернулся на спину, после чего его еще раз стошнило. Сил на то, чтобы отодвинуться от содержания собственного желудка, у Кейна уже не нашлось. Только через несколько минут, замерзнув, он наконец смог подняться на ноги. Как раз в этот момент с площади отъехал пустой автобус. Туристы, с которыми мальчик попал в Ганьцзы, к этому времени все до одного уже сидели в своих номерах, ожидая пока им принесут национальный ужин.

То, что творилось у него в голове, сам Кейн вряд ли смог бы описать словами. Он посмотрел на мир прояснившимся взглядом, и от увиденного сердце его содрогнулось. Ребенок понял, что остался один, совершенно один, без папы и мамы, без братьев. Не просто в чужом месте, а в чужой стране, где все говорят на непонятном иностранном языке. От безысходности Кейн лег на землю и тихо заплакал.

Смеркалось.

Над Ганьцзы появились первые бледные звезды на небе. В домах начали зажигаться огни. Из недалеких окон до Кейна доносилась непонятная ему человеческая речь, передаваемая по радио музыка, звон посуды и детский плачь. Вдалеке проехала одинокая машина. Теплый ветер донес запах чего-то вкусного, домашнего. От этого Кейну стало еще горше, и, не переставая лить слезы, он всерьез стал подумывать пойти и попросить у кого-нибудь покушать. Постепенно его рыдания превратились во всхлипы, а потом и совсем смолкли.

Как и большинство его ровесников в цивилизованных странах, Кейн не отличался хорошим аппетитом: каждый раз во время еды родители с боем запихивали в него пищу. Сейчас Кейн испытывал такие муки голода, что его живот начало сводить болью. Он не ел уже больше суток.

Стало совсем темно. Валяясь в кустах, маленький американец впервые узнал, что такое страдать по-настоящему. Это нельзя было сравнить с прошлыми его самыми большими трагедиями. Например, с болью от удара головой об угол стола, при случайном падении на бегу. Или с обидой на маму, что выключила мультфильм на самом интересном месте и ведет за руку на ужин. Новое, незнакомое чувство было до того сильным, что не оставалось сил думать, даже шевелиться. Обезвоживание также давало о себе знать, и вскоре мальчику захотелось пить настолько нестерпимо, что жажда отодвинула на второй план спазмы абсолютно пустого желудка.

По узкой неасфальтированной улице неспешно шел одинокий прохожий. В отличие от остальных людей, проходивших мимо за вечер, мужчина заметил беглеца, сидевшего во мраке кустов и что-то спросил. Не дождавшись ответа, он повторил свой вопрос еще раз.

- Я не понимаю вас, сэр, – срывающимся голосом ответил мальчик. Он не мог видеть лица этого случайного прохожего, но отчего-то решил, что тот удивлен. Зоркий человек подошел поближе и присел на корточки. Кейн мог видеть только его колени и руку, в которой дымилась зажженная трубка с длинным чубуком.

- Я спросил, почему ты плакал, – после непродолжительной паузы на родном и понятном языке сказал мужчина. – Ты потерялся? Тебя кто-то обидел?

- Да, – только и смог выдавить Кейн.

- Так тебя обидели или ты потерялся?

- И то и другое, сэр, – он готов был опять заплакать.

Прохожий за руку вывел Кейна из кустов. Лунный свет позволил мальчишке рассмотреть его еще не старое, непроницаемое лицо, темно-синий костюм горожанина, лакированную курительную трубку. Черные как смоль волосы были зачесаны назад, а правильные, но немного грубоватые черты азиатского лица напомнили Кейну резные деревянные маски, увиденные им на стенах отеля.

Мужчина так же внимательно рассматривал Кейна.

- Рассказывай, что с тобой произошло?

Вопрос был задан с интонацией, которую ребенок вряд ли смог бы описать. В ней было настолько много скрытой силы и права требовать ответа, что мальчик на одном дыхании выпалил свою печальную историю. После того, как Кейн замолк, они немного помолчали.

- Ты хочешь есть?

Кейн судорожно кивнул. Как ему показалось, незнакомец услышал урчание его живота.