Ищущий убежища

Хью де Релага, возрастом чуть старше средних лет и, несмотря на тучность, весьма статный, обладал добродушно-веселым нравом торговца, благословленного более чем умеренным доходом. Он торговал шерстью, его родственники проживали в Девоне и Бретани, и еще он являлся одним из помощников мэра в Эксетере. Джон как-то приобрел долю в его торговле, расплатившись деньгами, которые достались ему в результате Ирландской кампании, и теперешний доход позволял ему если не чувствовать себя богачом, то уж, по крайней мере, не беспокоиться о хлебе насущном.

Второй человек выглядел совершенно по-иному, однако тоже принадлежал к кругу верных друзей Джона. Клерикал по роду занятий, он был худым и обладал аскетической внешностью, граничащей с истощенностью. В то время как пухлый помощник мэра был одет в парчовую тунику и бархатный короткий плащ, застегнутый на одном плече крупной золотой брошью, на Джоне де Алекон, архидиаконе Эксетерском, была уличная сутана из тусклого желтовато-коричневого цвета грубой ткани, подпоясанная простой веревкой, на шее на кожаном шнурке висел деревянный крест. Его редкие седые волосы были зачесаны вперед, неровная челка прикрывала испещренный морщинами лоб. Однако, как и в случае с каменщиком Сенвульфом, первоначальное мрачноватое впечатление сглаживалось благодаря паре живых блестящих синих глаз, в этот раз более темного, почти фиолетового цвета, глаза эти были наследием викинговских предков нормандцев.

— Много ли сегодня клиентов, Джон? — обратился он к вопросом к коронеру. — Надеюсь, покойницкий бизнес процветает?

Хотя улыбаться было не в характере Джона, тут он не выдержал и добродушно усмехнулся. Это были его друзья, а друзья в Эксетере ценились на вес золота, потому что во врагах недостатка не было.

— Идемте со мной, если хотите посмотреть, как работает коронер, — ответил он. — Я как раз собираюсь проводить расследование в Ружмоне.

Хью де Релага звучно хлопнул его по плечу: — Думаю, я отправлюсь с вами, друг мой, и полюбуюсь, как воплощается в жизнь последняя гениальная идея Хьюберта Уолтера. А вы, святой отец? Вы к нам присоединитесь? Джон де Алекон покачал головой на тонкой шее:

— Некоторым из нас некогда бездельничать, помощник мэра. В отличие от вас, светских жителей, меня ждут дела.

Осенив их жестом благословения, он направился в сторону кафедрального собора, а де Релага и коронер зашагали вверх по склону к замку: Друзья говорили о цене на шерсть и потере груза, доставлявшегося морем из Эксмута во Фландрию. Они миновали ворота на кривой набережной, отрезающей северо-восточный угол города и образующей внешнюю часть замковой территории, наполовину каменистой и непригодной для построек, наполовину занятой прижимающимися к стене лачугами для солдат и их семей.

Это по поводу вчерашнего убийства в «Сарацине», Джон? — поинтересовался помощник мэра, когда они, поднявшись по крутому склону, ступили на подвесной мост, ведущий к воротам в стене замка.

Совершенно верно — и по поводу тяжкого ранения, от которого второй пострадавший человек может умереть.

После подъема своего тучного тела на холм де Релага громко пыхтел, его короткие ноги не поспевали за широким шагом коронера.

— Раньше подобными делами занимался шериф. И как он относится к тому, что вы отбираете у него часть его хлеба?

Джон сделал кислую мину.

— Ну уж никак не радуется, хотя ему придется с этим смириться. Он разрывается между неприязнью ко мне и коронерской должности, с одной стороны, и желанием угодить своей сестре, дражайшей Матильде, которая сияет от восторга при мысли о том, что ее муж занимает столь высокий пост.

Де Релага грустно покачал головой.

Поосторожнее с Ричардом де Ревеллем, Джон. Он может быть очень злым, сущим дьяволом, уж я-то знаю, испытал на собственной шкуре.

Не переживайте, я все понимаю, — мрачно ответил Джон. — Только вряд ли у него получится подсидеть меня, — во время походов в Святую Землю у меня появились могущественные друзья.

Но они не в Эксетере, Джон.

К этому времени они уже достигли оживленной центральной части территории замка и проходили мимо небольшой часовни Святой Мэри, расположенной справа от караульного помещения. Прямо перед ними находился Шайрхолл, невыразительное строение, крытое каменной черепицей. По сути, здание состояло из одного большого зала с закрытыми ставнями окнами на двух противоположных стенах и двумя широкими дверьми. Внутри зал был пуст, если не считать деревянного помоста с несколькими табуретами в дальнем конце. Здесь каждые две недели шериф проводил заседания суда графства. Заседания городского районного суда, находящегося в ведении городского совета, проходили в Гилдхолле на центральной улице, церковные же суды работали в старом деревянном монастырском здании при соборе. Из этого разделения можно было заключить, сколь ревностно охранялись пределы властных полномочий различных влиятельных сил города.