Ищущий убежища

Проходя под покосившейся дверью сарая, коронер пригнулся, чтобы не ушибиться. Ральф не прочь был получить лишние несколько пенсов, работая в качестве главного магистрата в деревне, а потому хотел понять, что за птица этот коронер и как вести себя с ним: стоит ли ждать от него неприятностей? Протискиваясь в дверь, Ральф глянул тайком на Сэра Джона де Вулфа, его суровое, болезненное лицо, с глубокими морщинами, исходящими из уголков рта, и решил, что перед ним человек, общаться с которым будет тяжело. Огромного роста, слегка сутулый, коронер всем своим видом напоминал хищную птицу, готовую наброситься на любого, кто делал что-то неправильно. Тем не менее, губы де Вулфа показывали именно то, что Ральф хотел знать, — а именно, будет ли новый коронер более снисходителен к леди, нежели к джентльменам.

Мысли старосты вернулись к нынешним событиям, и он широко распахнул дверь амбара, оглянувшись через плечо на нескольких мальцов, следовавших за ними через луг. Еще три человека из деревенских остановились на почтительном расстоянии от процессии.

— Вот, пришли, коронер. Я тут мешок на него набросил, приличия ради. — Староста рывком стащил мешковину, разогнав мух и обнажив лежащее на земле бесформенное тело, от которого исходило характерное зловоние.

Приблизившись, Джон де Вулф и Гвин склонились к трупу, чтобы лучше рассмотреть, в то время как писарь отступил подальше, прижимая к носу грязный платок.

— От него и правда немного попахивает, — пробормотал Гвин.

Они осмотрели тело.

— Я же говорил — нечисто здесь, — изрек староста с торжествующим видом. — Он помер не на нашей земле и не той ночью, верно говорю.

Джон вытащил оружие из ножен и присел на корточки рядом с телом.

Лицевая часть туники и нижней рубашки была разорвана, зеленовато-красные вены поперек раздутого живота, по цвету напоминавшего кусок мрамора, обнажились. Опухшее лицо с невидящими затуманенными глазами оставалось открытым.

Лицо довольно хорошо сохранилось— этого человека могли бы узнать те, кто знал его ранее, — продолжал Гвин.

Поиски знавших его людей займут много времени, а если он еще несколько дней пролежит на земле, то его и родная мать не узнает. — Коронер знал о трупах все, что только можно было о них знать; ему доводилось видеть тысячи мертвецов на всех стадиях разложения в Святой Земле и во время других кампаний. Он ткнул пальцем в бок трупа, раздутый от наполнявших его газов.

— У него хорошая одежда, староста, это вы точно подметили. Поношенная и грязная, но из хорошего материала. Похоже, сшита во Франции или французскими портными.

— От чего он умер? — пробурчал неизменно практичный Гвин, приседая на корточки рядом с хозяином.

Для ответа старосте пришлось наклониться, и в нос ему ударила волна зловония.

— Гляньте на его спину. Мы, когда его тащили, это и увидели.

Наклонившись пониже, Джон заметил на зеленой тунике кровавое пятно, размытое дождевой водой. В центре бесформенного пятна, примерно между лопатками бедняги, находился узкий, длиной всего лишь в дюйм, разрез.

— Вы заглядывали под одежду? — резко спросил Джон у старосты.

Ральф покачал головой.

— Мы немедля вызвали вас, сэр, как я уже говорил, — раболепно ответил он.

Крепкой костистой рукой коронер схватил полу туники покойного и потащил ее вверх.

— Дальше пояса не пойдет. Гвин, давай поднимем труп, — сказал он.

Рыжий гигант зашел с другой стороны, чтобы высвободить руки покойного, прижатые к земле его же собственным весом и мешавшие сдвинуть тунику и нижнюю сорочку. Трупное окоченение и холод сохранили тело от гниения, благодаря чему процесс разложения затянулся.

Гвин положил левую руку трупа на землю и пробурчал — бурчание было его излюбленным средством общения:

— Посмотрите на его пальцы… они почти отрезаны, — он поднял руку покойного и распрямил загнутые пальцы, приоткрыв ладонь. Между большим и указательным пальцами шла глубокая рана, распоровшая ладонь до кости, а поперек внутренней части пальцев плоть была разрезана до сухожилий.

Даже брезгливый Томас де Пейн был заинтригован.

Каким образом это могло произойти? — проскрипел он.

Полагаю, он схватился за лезвие ножа, пытаясь защититься. Ножа или меча, — коротко ответил Джон.

Возможно, за то же самое лезвие, которым затем нанесли вот эту рану. — Гвин кивнул на обнаженную спину трупа, грязную от засохшей, а затем размазанной дождем крови, успевшей вытечь из раны до наступления смерти. Под разорванными туникой и рубашкой обнаружилась глубокая колотая рана длиной в дюйм, острая с нижнего края и тупая с верхнего. Пока они осматривали рану, на ее поверхности выступили пузырьки газа.

Коронер, не колеблясь, воткнул указательный палец в рану и надавил вниз, пока палец не вошел в рану до самого основания.

Рана глубокая — прямой удар в сердце, без сомнения. — Когда он вытаскивал палец и вытирал его начисто о разбросанное по полу конюшни сено, послышался сосущий звук. Писаря Томаса едва не стошнило. Джон оглянулся и нахмурился.