Иштар Восходящая

Сексуальные отношения, как и любые другие, как правило, во многом зависят от молчаливых, часто даже бессознательных предпосылок. Творческая мысль, высказанная точно и ясно, проистекает из разочарования: человек видит, что проблема должна быть решена и изобретает способы ее решения. Очень многое из того, что нами понимается под психической активностью, является полувысказанными, полусознательными смысловыми рефлексами на ключевые слова, в том случае, если ситуация вызывает в памяти именно их.

К примеру, наша реакция на секс, громко именуемая «философией секса», это в большинстве случаев лишь нейропсихологические реакции на всякие несложные «поэтические метафоры». Одна из них, оказавшая наиболее сильное влияние на западную цивилизацию и лежащая в основе иудео-христианских сексуальных догм, гласит, что секс есть «грязь», а половая активность скорее присуща животным, чем венцу Божьего творения. Половые функции были приравнены к выделительным — мол, все это нечисто, омерзительно, отталкивающе, «нехорошо» и далее в том же духе.

Мы говорим о простой поэтической метафоре потому, что можем сравнить наш анализ с тем, как литературный критик изучает стихотворную строку. Метафора вообще подразумевает скрытое отождествление двух различных явлений. «Корабль похож на плуг», говорим мы. Метафора, менее очевидная и оттого более эффективная, намекает здесь на обозначение процесса: «Корабль распахивает волны». Следовательно, когда отождествление выражено неявно, нам труднее его распознать …

Иудео-христианская теология последовательно очерняет сексуальные взаимоотношения, опять же метафорически уподобляя их какой-нибудь гадости. Сравнение сексуальности и непристойности подсознательно заложено в психологических и неврологических реакциях бесчисленных миллионов людей — которые могут даже не догадываться о «поэтической», дологической природе этого сравнения.

Когда поэты-романтики ассоциировали созревающую сексуальность с распускающимся цветком и расцветающей зеленью, их реакция была прямо противоположной той, о которой речь шла выше, и сейчас мы можем в противовес ханжескому «сексуальность порочна и непристойна» сказать с радостью «сексуальность подобна благоухающей весне». Впрочем, с психологической точки зрения, оба этих сравнения эффективны.