Искалеченная

Но по поводу легитимности «вырезания» споры разгорелись нешуточные. Средства массовой информации называли нас варварами, соблюдавшими традицию, которую они квалифицировали как «культурную», а мы не могли дать никакого рационального объяснения. И не без основания.

Я бегала в поисках информации из одной библиотеки в другую, но тогда было очень мало написано на эту тему. Во всяком случае в Коране точно ничего не говорилось о «вырезании».

Активистки ГАМС были лучше информированы. У них к тому же оказался фильм, привезенный из Африки, который очень метко назывался «Обман».

Там снято «вырезание» маленькой девочки в Нигерии. Эти кадры невозможно смотреть. Жестокость варварского обычая потрясает! И что ужасает более всего – его проделывает мужчина!

«Вырезание» в моей стране – дело женщин, мужчины в стороне и никогда об этом не говорят. Женские половые органы – табу. Я не знала, что в других регионах мужчины – подстрекатели дикой традиции сами взялись за исполнение. Увиденное на экране было нечеловеческим изуверством: речь шла об иссечении и так называемой инфибуляции. Этот кошмар заключается в удалении всего: не остается ничего от половых органов девочки. Ни клитора, ни малых, ни больших губ. И несчастный ребенок перекроен полностью. Остается орган, защищенный от любого вторжения до тех пор, пока будущий муж не лишит ее девственности при вступлении в брак. Ей оставляют только маленькие отверстия для естественных потребностей.

Это происходит потому, что мужчина, если его можно так называть в данном случае, должен лишить невинности свою когда-то перекроенную молодую жену в первую брачную ночь. Если ему это не удается, его мужская сила подвергается сомнению. Мне говорили, что иногда мужчины резали себя, чтобы оставить следы крови на простыне, только бы ни быть уличенными в мужской слабости.

К родам такую женщину нужно «расшить», а затем снова «сшить». И снова «расшить» при следующих родах. И так каждый раз…

Это невообразимый ужас, пожизненное страдание для молодых матерей, которые часто умирают, став жертвами кровотечения, различных инфекций и не поддающихся выявлению хворей.

Я была подавлена, узнав масштаб явления. Каждый этнос имеет свои традиции. Есть простое «вырезание», если можно так выразиться: уничтожение верхней части клитора. Иногда это надрез, чтобы символично пустить немного крови. У других этносов клитор удалятся полностью. Но то, что называется фараоновским иссечением, или инфибуляцией, которое практикуется в Египте с античности, самое страшное.

Все первые африканские девочки, рожденные во Франции, подверглись «вырезанию» без того, чтобы кто-либо об этом знал. Гинекологи и акушерки не могли не видеть последствий, однако, исходя даже из своего собственного опыта, я могу утверждать, что они остерегались говорить об этом. Подозреваю, что в то время огласка рассматривалась бы как неполиткорректность.

Трагическая история восемьдесят второго года помогла нам убеждать африканских матерей-иммигранток отказаться от дикого обычая. Сначала их нужно было уговорить с помощью педиатров не наносить увечья девочкам. Большинство африканок не читали журналов, не понимали содержания телевизионных новостей, но все теперь знали, о чем говорят средства массовой информации. Активистки ГАМС даже обзванивали дома иммигрантов. Так распространялась информация. Многие африканские женщины в ту пору знали, как и я, ту, которая «вырезала» маленькую малийку, Бобо Траоре. К сожалению, нужна была искупительная жертва – трехмесячный ребенок-страдалец, умерший от кровотечения, – чтобы женщины-иммигрантки осознали весь кошмар происходящего с ними, и Франция тоже.

Но родители в то время не подвергались уголовному наказанию за «вырезание», как и за избиение или ранение детей, тогда как со всей очевидностью речь шла о криминальном преступлении.

В тысяча девятьсот восемьдесят третьем году решением кассационного суда было определено наказание за удаление клитора несовершеннолетним девочкам как за преднамеренное увечье, а значит, за преступление, подлежащее рассмотрению суду присяжных. Наказание – от десяти до двадцати лет лишения свободы.

В тысяча девятьсот восемьдесят четвертом году Лига прав женщин, Лига международных прав женщин и «SOS! Другие женщины» выступили в качестве гражданского истца в процессе маленькой Бобо. Мадам Линда Вейл Кюрьель, замечательный адвокат, которую мне повезло встретить тогда, смогла доказать недостаточную компетентность уголовного суда в области «вырезания». Речь шла не о тумаках или ранах, а о сознательном увечье, наносимом родителями, которые имеют власть над несовершеннолетним ребенком. А поскольку нанесенное увечье считается преступлением во Франции, то исполнитель «вырезания» и родители жертвы виновны одинаково.