Искалеченный мир

— Узнаете. Всё будет зависеть от вас. Делайте, как я говорю, — так будет лучше для всех.

Массивная дверь закрылась. Из-за неё послышался голос всё того же белобрысого, дающего распоряжения об особо тщательной охране подвала.

— Что делать будем? — спросил Алмаз, когда Сфинкс завершил дотошную раздачу ценных, но нисколько не пустопорожних указаний и ушёл. — Выбраться отсюда без жертв — малореально. Ладно бы, если бы этими жертвами были только ухари по ту сторону двери. Как все догадались, речь идёт о нас, любимых… Оружия нет. Куском раковины тоже воевать можно; но, боюсь, на любой подозрительный шум сбегутся суровые мужчины с оригинальным физическим дизайном. И начнётся…

— А ничего не делать. — Лихо присела на деревянный топчан, привинченный к полу у стены. — Как и сказано — ждать вечера. Не пытаясь сбежать через систему канализации…

— А может, всё-таки попробовать? — с надеждой спросил Книжник. — Подумать получше и…

— Я понимаю, что буква «и» — не последняя буква в алфавите, — ответила Лихо. — Но не стоит. Шансов нет. Действительно нет. Коридорчик, которым нас сюда вели, — длинный, узкий, особо не поманеврируешь. Успеют среагировать, даже если Шатуна вперёд пустить. Ну закупорит он проход собой, геройски приняв в организм с полкило свинца… Нам-то с этого легче будет?

Троица грустно вздохнула.

— Вот то-то… А нам надо дождаться такого момента, когда этот самый шанс появится. И использовать его. На все сто пятьдесят процентов.

— А если не появится?

— Должен, — сказала Лихо. — Если бы хотели нас приговорить, ещё в театре шлёпнули бы. Прямо на сцене. С последующим сбросом в оркестровую яму, с условием, что она там имеется. А значит, у них на нас другие планы. Не знаю какие, но они наличествуют, вне всякого сомнения. Отсюда следует, что вероятность того, что у нас может появиться шанс, — есть. Единственное и главное условие — в этот момент надо быть всем вместе. Или, в крайнем случае, твёрдо знать, что до отсутствующих можно будет добраться безо всяких проблем. Застав их живыми плюс — дееспособными. Возражения имеются?

— После таких-то доводов, — пробурчал Шатун, — какие могут быть возражения? Ждём вечера…

Время до вечера провели по-разному. Лихо с Шатуном завалились на жёсткие топчаны и задали полноценного храпака. Алмаз тоже прилёг, но не спал, глядя в серый потолок, то ли вспоминая вехи своего жизненного пути, то ли пребывая во власти банальной скуки.

Книжник, поглядывая на релаксирующую троицу с долей скрытого презрения, занялся детальным обследованием помещения. Очевидно, надеясь найти какой-нибудь потайной ход, способный вывести их всех сразу к месту применения деактиватора. С находкой самого деактиватора по пути следования. В крайнем случае — его дубликата.

Алмаз изредка переводил взгляд на очкарика, на карачках ползающего вдоль стен и чуть ли не обнюхивающего каждый угол. Печально вздыхал и снова глядел в потолок.

Книжник угомонился только через час с хвостиком, убедившись, что единственный выход — дверь, через которую они сюда и попали.

— Не нашёл? — Алмаз задумчиво посмотрел на книгочея. — Хорошо искал?

— Хорошо, — Очкарик принялся старательно отряхивать штаны, собравшие большую часть пыли из всех углов. — Придётся ждать вечера. Ничего не попишешь…

— А ты ещё потолок не обследовал. — Стеклорез показал взглядом наверх. — Есть у меня подозрение, что наше спасение — только там. Особенно внушает надежду во-он тот кусок, чуть-чуть левее лампочки. Сдаётся мне, там всего-то ноготком с ленцой поковырять — и откроется выход из заточения. Займёшься? Я тебя подброшу, а дальше — сам как-нибудь…

Книжник стрельнул в его сторону взглядом, преисполненным вселенского терпения и прощения некоторых несознательных личностей, пытающихся хохмить над проблемой. Алмаз сделал невинное лицо и повернулся на бок, устраиваясь поудобнее. Наше дело — предложить. А ваше — думать что хотите.

Очкарик почистил одежду и тоже прилёг, спустя несколько минут его глаза закрылись сами собой.

Глава семнадцатая

— Встать! — Дверь в узилище с шумом распахнулась, вытряхивая четвёрку из мира сновидений. — Выстроиться лицом к стене, руки — на стену. Если через полминуты там не будет хоть одного — открываем огонь на поражение. Время пошло!

Лихо спокойно открыла глаза, будто ждала этого приказа с момента, как только заснула. Рядом поднимались с топчанов Шатун и Алмаз. Книжник очумело ворочался на своём месте, отказываясь понимать — что, куда, почему.

Громила переместился в его направлении и уцапал сонного очкарика под мышками. Держа его на весу, быстренько шагнул к стенке, где уже стояли блондинка со стеклорезом, как и было велено — упираясь в неё ладонями. Поставил Книжника рядом с собой и отвесил ему невесомый подзатыльник, призывая очухиваться в отведённый срок.

Очкарик очухался, потому как градации «невесомости» у Шатуна и у него несколько отличались. Голову не оторвало, но окончательное пробуждение наступило тотчас же.