Искалеченный мир (СИ)

-А где же печка? Тепло поддерживать, да готовить как?

-Печь перетащить сюда дело не сложное, - заявил домовой, - только топить тебе хозяйка нечем будет. Мы другое нашли, видно из стародавних запасов. Вот, учись пользоваться.

Старый домовой постучал костяшками пальцев по лежащей на столе сбоку от окна большой гладкой, отполированной тёмной доске. Украшена она была вдавленными в неё камешками.

-Ну-ка коснись силой своей целебной до вкраплений, - торжественно скомандовал он.

Алёна улыбнулась наступившему затишью и ожиданию, выпустила немного тепла с кончика пальца. Камешек в доске засветился и следом за ним по цепочке начали загораться другие. Целительница чуть добавила силы и по вспыхнувшим камням увидела чётко рисунок. Узор располагался спиралью, и больше всего это походило на конфорку. Приглядевшись к доске, она поняла, что материал ей неизвестен, но он не нагревается, только камушки в нем жар выделяют. Можно доску переносить с места на место, осталось только разобраться в регулировке нагрева камешков.

-Благодарствую, - поклонилась домовым женщина, - от всей души.

-Чего уж там, - засмущались довольные хозяйственники, - у тебя на полу мы несколько похожих плит выложили, у них нагрев малый идёт, да на долго хватает. Разберёшься.

Раскланиваться больше никто не стал, исчезли, как не были домовые, леший с помощниками скрылся, ручеек побежала по своим делам, полевик, оставив сноп трав, поморгал глазками и был таков.

-Обживайся, - осмотревшись, последний раз давал напутствие дед Нарие, - помни должность у тебя не малая, можешь и приказывать некоторым, но не зарывайся. Ежели чего кричи меня, приду уж.

И исчез, не дожидаясь напутственных слов.

Алёна присела на короткую скамью и перевела дух. Не верилось, что утром ещё лежала пластом, днём обедала в большой компании, а вечером уже вдали от дома Ауреля.

Принялась хлопотать. Вокруг всё новенькое, всё продумано, но кое-что переставила для своего удобства, заварила чая и села дожидаться, пока он настоится. Разглядела на полу вставленные плиты, нашла в них меленькие камешки, густо засыпанные и вдавленные в поверхность, впустила свой дар, и плита сменила свой цвет. Из неприметной стала слегка светящейся, матовой. Красиво и тепло. Ночи уже холодные и женщина запустила в работу все найденные напольные плиты.

Мыслей у неё было много, очень она переживала об оставшихся в доме Ауреля. Задумалась, как жить ей одной в лесу, где пропитание брать, когда притащенные припасы домовыми закончатся. А ведь скоро зима и полевики, лешие заснут. Смогут ли её домовые сократить себе путь и пройти к ней? Вопросы, переживания, предположения, оборвались, наконец, сном. А на следующий день многое отступило, перестало терзать. Будь что будет.

Глава 10.

В доме Ауреля уход целительницы заметили все. Люди столь долгое время лишь из любопытства обращавшие внимание на гостью, в последнее время начали ставить её выше своей владетельницы и вот потеряли её. Лорда своего жители дома очень ценили, уважали, но за то, что не смог удержать у себя гостью, корили. Никто не знал тонкостей взаимоотношений между владетелем и пришлой леди, но подозревали, что обида женщине была нанесена. В свете сплетен неожиданно Бор стал романтическим несчастным героем. Все видели, что мужчина, их защитник, "спал с лица". Обратили внимание и на погрустневших малышей, пригретых леди, на её ребят, не знающих чем заняться. В добрую память о гостье всем, кого она ценила, жители уделяли внимание, бывало, доброе слово скажут, угостят чем. Только мечущемуся управляющему не знали, как могут помочь, разве что накормить от души. Пусть горе своё хоть заест.

Бор мучился, переживал, обижался и прощал свою леди. Понимал, что владетель сейчас ни за что не отпустил бы его, но надеялся, что выполнив все выдвигаемые условия, всё же смог бы уйти, но Алёнушка помешала заключить договор. Повезло ему, что в кабалу себя не загнал, но чего ради дальше здесь жить? Для чего работать? Что защищать? Теперь он точно знает, что дом - это там, где любимая женщина ждёт. Малыши его тоже это поняли, тянулись к леди, а ему вроде ревностно, что она их по головам гладит, на коленки посадит, прижмёт к себе, а вроде и обнять всех кучей хочется, так уютно, когда все вместе.

Теперь он научился понимать, где чувства зверя, где человека. Звериное в нём яркое, простое, эгоистичное. Человеческое же всё сложнее, каждый поступок отягощен совестью, мерой справедливости. Именно эти гири подсказывают ему, что не время упиваться своим горем, нужен он людям, с которыми рос рядом, очень нужен мальчишкам, своим и Алёниным. Народ у них разный живёт, не все добры, не все нейтральны, а детям, да чужакам, всегда первым от зла достаётся.

Погода будто расстроившись, что славную леди обидели, нахмурилась и понеслись по небу низкие тучи, ветер стал злым, порывистым, а дождик растерял задор и изводил своей затянувшейся мелочностью. Холодно, сыро, промозгло в доме Ауреля, что же говорить об осадивших их воинах.