Искатель

Они проехали еще немного и свернули на задний двор красивой большой лавки. Пиро отвязал лошадь и передал поводья Ясеньке. Во всех его действиях чувствовалась уверенность и немалый опыт, не вязавшийся с его крайней молодостью.

Пока Пиро с Миром разгружали телегу, Ясенька отвела лошадь в маленькое пристроенное стоило.

Как только она ушла, Пиро повернулся к Миру и резко спросил:

– Зачем ты забрал ее? Ты… ты не можешь так поступить! – в его голосе одновременно звучали угроза и мольба. – Я не понимаю. Это неправильно…

Искатель только пожал плечами:

– А что правильно? Помешать ей делать то, о чем она мечтает?

Пиро взглянул на него глазами, полными невыразимой боли и чуть слышно произнес:

– Знаешь, ведь Ясенька – единственный свет в моей жизни…

Искатель почувствовал, что эти слова Пиро будто бы вырвал из глубины своей души. Стало невероятно жаль этого юношу.

Мир тяжело вздохнул и передал ему новый короб из телеги.

– Послушай, я понимаю, что у тебя насчет нее были свои взгляды, но эта девушка, судя по всему, идет только туда, куда хочет… куда обращено ее сердце. И не в моих силах на это повлиять. Рано или поздно она бы все равно ушла.

– Но это глупо! У нее все есть, ее жизнь наполнена радостью. Только одно могло заставить ее забыть об этом…

– И что же? – с горькой усмешкой спросил Мир.

Пиро пристально посмотрел на него и еле слышно выдавил:

– Любовь.

Мир невесело засмеялся.

– Не глупи. Я искатель, поэтому она поехала со мной. И поверь, мне от этого несладко. Если уговоришь ее остаться – пожалуйста. Но учти одно: Ясенька никогда не сможет стать женой торговца. Посмотри внимательно, и ты поймешь почему.

Пиро хотел что-то возразить, но в этот момент вернулась Ясенька.

– Я покормила Белогривку, – как всегда улыбаясь, обратилась она к Пиро. – Позаботься о ней до приезда батеньки.

Заглянув в пустую телегу, она добавила:

– Вы уже закончили? Как быстро!

– Да, Ясенька, сейчас пойдем обедать: старушка Морушь опять принесла мне целую корзину гостинцев, – сказал Пиро, стараясь выглядеть веселым, и указал на большую корзину, накрытую вышитой салфеткой.

– Милая старушка все еще считает тебя ребенком. Как она, кстати? Не хочет вернуться?

– Очень хочет, но сын не пускает. Боится, что она умрет, когда его не будет рядом.

– До чего же порой доходят люди в своем эгоизме! – воскликнула Ясенька и обернулась к Миру. –Представь, Морушь жила у нас в деревне и горя не знала. Какое хозяйство у нее было! А ее сын поехал работать в город, нашел себе здесь жену и решил остаться. Ну, решил и ладно. Но мать свою зачем было сюда тащить? Теперь бедная женщина не знает, куда себя деть. Только в этом вот – Ясенька указала на корзину, – и находит себе утешение.

– Странно, что ее сын этого не понимает… – согласился с ней Пиро.

Взгляд Мира замер, обращенный в пустоту. Словно читая в ней слова, он задумчиво проговорил:

– К сожалению, под видом заботы о своих родных мы часто неосознанно поступаем с ними, как со своей собственностью. Отсюда и разлады. Мы сердимся, не желая принять то, что это не наша неотъемлемая часть, а отдельное существо со своим внутренним миром, ничем не хуже нашего.

– Да, – вдруг погрустнела Ясенька, – я как никто другой понимаю, о чем ты. Мой отец такой. Он замечательный человек, но он всегда пытался сам проложить мой путь.

Она с мимолетным укором взглянула на Пиро, но тот почувствовал это. Сердце больно сжалось. Но девушка уже снова улыбалась.

– Ладно, пойдемте кушать, – сказала она, подняв корзину.

Ясенька и Мир ели с большим аппетитом, нахваливая старушку Морушь. Пиро же стоял, опершись на дверной проем. От еды он отказался, сказав, что не голоден.

– Что мне Вагору говорить-то? – неожиданно спросил он, смиренно глядя на довольно жующую, разрумянившуюся Ясеньку.

– Я ему обо всем написала, – стараясь не выдавать своей неуверенности, ответила она. – Надеюсь, он не станет сильно беспокоиться. Ты ведь позаботишься об этом? Она взглянула на Пиро таким невинным светлым взглядом, что тот, не выдержав, отвернулся.

– А что мне еще остается… – вздохнул Пиро. – Я ведь никуда отсюда не денусь… Вряд ли я вообще когда-нибудь смогу покинуть Вагора. Уж слишком многим ему обязан.

– Зря ты так, – проговорил Мир. – Не загоняй себя в ловушку обязательств. Ведь это первая вещь, которая стоит между нами и свободой…

– Ты ведь это не серьезно? – недоуменно уставился на него Пиро. – А как же чувство долга? Оно тоже мешает?

– Я понимаю, почему тебя это возмущает. В нас воспитывают убежденность в том, что мы всем должны. Но это не так. Человек никому ничего не должен. Это просто удобный миф.

– Но если люди не будут руководствоваться долгом, то представь, какой начнется кошмар! – не мог согласиться с Миром юноша.

– Я так не думаю, – улыбнулся искатель. – Просто люди станут более искренними. И благодарить будут от души, а не потому что так надо. И так, как подсказывает им совесть, не пытаясь сделать непременно то, чего от них ждут…

Пиро больше не спорил. Его теперь занимал только огонек согласия и интереса в глазах Ясеньки, обращенных к Миру