Искатель. 1962. Выпуск №4

— Глаза астронома… — сказал Сенцов. — Да, твоему зрению позавидуешь. Значит, до нас здесь побывала хотя бы одна из наших исчезнувших автоматических ракет… Вы ее не заметили?

— Там не было ракеты, — в один голос сказали Коробов и Калве.

— Еще одна загадка! Вот и работа нам нашлась: разузнать, что стало с той ракетой.

— Наверное, то же самое, что с нашей, — сказал Азаров. — Эти автоматы, по-моему, специально натренированы приготовлять из всех ракет, что попадают им под руку, колбасную начинку.

— Кстати, — спросил Сенцов, — есть не хотите?

Никто не ответил.

— Что же это вы, а? — укоризненно сказал Сенцов. — Все робинзоны начинали с того, что прежде всего как следует наедались. Говорят, на полный желудок легче переносить…

Снова никто ему не ответил. Калве продолжал сидеть, погруженный в думы. Коробов встал, начал расхаживать по каюте, подходил то к одной, то к другой стене, внимательно разглядывал сосуды, кнопки, пустые рамки, что-то бормотал или напевал под нос. Насупившийся Азаров следил за ним взглядом; наконец, когда Коробов запел особенно громко и особенно фальшиво, не вытерпел:

— Ну, кончай ты, ради бога. Не мелькай перед глазами и не пой! Тут и без твоего музицирования тошно.

Коробов, ничуть не обидевшись, тотчас же умолк. Сенцов сказал:

— Ну что ж, так и будем молчать? Положение наше, как говорится, не самое веселое. Но вот мы с Раиным, например, вообще думали, что конец пришел! И все же на этот раз автоматы нас не одолели.

— Но в будущем это не исключено! — вставил Азаров с нервным смешком.

— Ну-ну, не так-то это просто, — успокаивающе сказал Сенцов. — В конце концов нас пятеро — это больше, чем тысяча автоматов.

— Пока счет не в нашу пользу…

— Все это было слишком неожиданно. При подготовке космонавтов на Земле еще не читают курса поведения в чужих местах, — сказал Сенцов.

— Скоро начнут, — усмехнулся Коробов.

— Да, если мы сможем добраться до Земли или хотя бы сообщить на Землю обо всем случившемся… — сказал Сенцов. — Мы не имеем права подвергать риску другие корабли, которые, безусловно, еще пройдут к Марсу. Надо их предупредить, чтобы не повторяли наших ошибок.

— Какие ошибки? — спросил Раин. — Ну, хорошо, мы с тобой могли и не выйти на поверхность. В таком случае мы все пятеро оказались бы вместе с ракетой в ангаре. Ну, а потом? Чем объяснить нападение роботов? Опять нашей ошибкой? Какой?

— Не знаю, — откровенно сказал Сенцов. — Но это-то нам и надо установить, чтобы на нашем опыте учились другие. Трудно, конечно, сказать, чем руководствуются роботы и логические устройства другого мира…

— Программой, — внезапно, не открывая глаз, сказал Калве. — Только программой.

— А почему у них должна быть такая программа, чтобы уничтожать чужие ракеты? Ведь случай довольно редкий, вряд ли для него могла быть выработана программа.

Калве открыл глаза, сел прямо.

— В том-то и дело, что такой программы не было, — сказал он. — В том-то и беда.

— Что-то уж очень туманно, — проюворил Сенцов. — Ты, Лаймон, давай без загадок и иносказаний.

Калве хмуро посмотрел на него. То ли он так тяжело переживал потерю своих любимых кибернетических устройств, то ли какая-то мысль тяготила его, но Калве было не узнать. От его всегдашнего благодушия не осталось и следа, движения стали нервными, порывистыми.

— Скажи, — обратился он к Раину, — ты, когда мы шли к этой ракете, кажется, упоминал, что сначала наткнулся на другой люк, который тебе не удалось открыть?

— Ну, действительно, так и было, — сказал Раин. — А при чем…

— Подожди минутку, — Калве резко вытянул руку. — На каком расстоянии этот люк находится от кормы корабля?

— Ну… приблизительно метров десять-двенадцать.

— Ну вот… А вы обратили внимание, в каких именно местах автоматы прорезали оболочку ракеты?

— Погоди, погоди! — вскочил Сенцов. — Два отверстия… Одно в носовой части, другое…

— На расстоянии приблизительно двенадцати метров от кормы, — закончил Калве. — Теперь ясно? Автоматы и не имели такой программы — разрушить ракету. Наоборот…

— Починить, что ли? — спросил Азаров.

— Мне стыдно, — сказал Калве вместо ответа. — Я должен вам признаться, что мне больно и стыдно за себя. Я ведь считаюсь специалистом в этой области, как вы знаете, участвовал в разработке многих систем — кибернетических систем самого разного назначения.

— Ну, это мы знаем, — сказал Сенцов.

— Ошибка, о которой вы говорите, моя ошибка. Я не предусмотрел, хотя, если бы было время поразмыслить, я бы наверняка догадался…

— К сожалению, у нас этого времени не было, — сказал Коробов. — Не так развивались события, чтобы сидеть и размышлять.

— Когда я первый раз увидел эти автоматы, шнырявшие вокруг ракеты и подававшие какие-то сигналы, — продолжал Калве уже более твердым голосом, — я должен был задать себе вопрос: а что им нужно? Зачем они тут и что их интересует?

— Мы задали себе такой вопрос, — сказал Коробов.

— Да. Но нас тогда интересовало одно: не нанесут ли они какого-либо вреда ракете. Мы подождали и убедились, что никакого непосредственного — подчеркиваю, непосредственного — вреда они ракете не причиняют. И мы успокоились.