Искатель. 1962. Выпуск №4

Гончарук понял, что произошло во время взрыва. Мина попала в нактоуз главного компаса. Был убит командир катера лейтенант Терещенко и смертельно ранен командир звена Шевченко. Ранения получили несколько старшин и краснофлотцев.

Отстреливаясь, «МО-239» прорвался в море. Рулевой Паршин с наскоро забинтованной головой отлично вел «морской охотник».

Итак, бои на острове продолжались. Там еще оставалась часть гарнизона. Какое же решение должен был принять за командира Гончарук: идти к маяку Тахкуна и снимать защитников или, вернувшись на базу, донести обстановку в районе Лехтмы и доставить в госпиталь раненых?

Во время обстрела вышла из строя рация. Правда, радист Путов обещал установить связь с базой, но когда еще это будет! Мысли Гончарука прервал голос сигнальщика:

— Прямо по курсу шесть катеров! Идут на нас.

Запросили позывные — ответа не последовало. Вскоре советские моряки определили, что к ним приближаются шесть вражеских катеров. Уйти поврежденный «МО-239» не мог.

Оставалось только одно — вступить в бой.

В это время радист сообщил:

— Есть связь с базой!

Гончарук приказал:

— Передайте: «Вступаю в бой с шестью вражескими катерами. Имею убитых и раненых. Лехтма занята противником».

…«МО-239» стремительно сближался с противником — Гончарук решил прорезать середину вражеского строя.

— Поставить дымзавесу!

Молочный хвост, подхваченный ветром, пополз за «МО-239». Катерники сосредоточили огонь на фашистском флагмане. Кипела вода вокруг, в воздухе свистели пули и надсадно выли осколки. «Морской охотник» несколько раз встряхивало, но хода он не сбавлял.

Прорезав строй, катер стремительно разошелся с противником. Зная, что фашисты будут продолжать преследование, Гончарук положил его на обратный курс. Фашисты тоже повернули. Только теперь три их катера были скрыты за дымовой завесой и не могли вести огонь; рискуя попасть в своих. И опять на полном ходу «МО-239» полетел навстречу противнику. Младший лейтенант решил повторить удавшийся маневр: прорезать строй фашистов, отсечь дымовой завесой один катер и на нем сосредоточить огонь.

Это удалось: фашистский флагман был отрезан от остальных судов и метрах в ста от «МО» взлетел на воздух.

Прорезав свою дымовую завесу, «МО-239» снова устремился на противника. И еще один катер врага погрузился в воды Балтики. Третий от полученных повреждений потерял ход. На нем вспыхнул пожар. Не пытаясь продолжить бой, фашисты начали отходить.

…Между тем спускались сумерки. Наши самолеты, посланные с Ханко, не нашли «МО-239». Они заметили только четыре катера противника, отходивших к Даго…

После боя Гончарук осмотрел катер. Из трех моторов в строю остался один. Дважды на «морском охотнике» возникал пожар, но оба раза его быстро ликвидировали. Через многочисленные пробоины, наскоро заделанные пробками, поступала вода. Вышли из строя все компасы, был исковеркан прожектор, едва держалась мачта.

Как вспоминает Семен Гончарук, переход к Ханко в таких условиях оказался, пожалуй, не легче самого боя. Стемнело, маяки не горели. Гончарук, контуженный в бою, боялся налететь на камни где-нибудь у вражеского берега.

Но моряки и здесь победили. Мотористы, возглавляемые Смирновым и Кулагиным, ввели в строй сначала один двигатель, а потом и второй. Поврежденный катер, зарываясь на встречной волне, медленно направился на базу.

Ночью он вошел на рейд Ханко, донес о бое и о своих потерях и попросил оказать помощь. К пирсу «МО-239» подвели на буксире.

Здесь рассказано лишь о некоторых эпизодах героической обороны Моонзундского архипелага в 1941 году. Нет сомнения в том, что дальнейшие исследования и поиски позволят наиболее полно восстановить картину тех незабываемых дней.

Светлана Чекрыгина «ВКЛЮЧИТЕ, ПОЖАЛУЙСТА, СОЛНЦЕ!»

В «страну вечного лета» я поехала в поезде, идущем… на север. На вагонах надписи: «Москва — Ленинград».

…Далеко не все знают, что в Ленинграде есть улица с чудным на первый взгляд названием — «Дорога в гражданку».

Когда кончается война, когда отслужит солдат свой срок, он говорит: «Все! Выхожу на гражданку».

Вот на этой улице, на дороге от войны к миру, и начинается «страна вечного лета». Какая она?

Может, там булки растут прямо на грядках? А редиска размером со свеклу? Может, там уже вывели «римский огурец» ростом с дом, как в басне Крылова?

Все это, конечно, сказки, но первый человек из «страны вечного лета», с которым я познакомилась, в ответ на мои вопросы рассказывал истории, тоже очень похожие на сказки. Вот одна из них.

В некотором царстве, в некотором государстве росли самые разные деревья. Благоухала акация. Поднимались к небу тополя.

Солнце просыпалось рано, и вместе с ним просыпались все растения.

По утреннему холодку они принимались за дело. Попьет дерево соков, посмотрит в небо — до заката еще далеко — и примется строить ветки. За день успеет сделать много, а за лето — и подавно.