Искатель. 1962. Выпуск №5

Риттер выскакивает из укрытия. Я бросаюсь за ним. Туша лахтака плавает у края льда, подымающегося больше чем на метр над водой.

— Держите! — кричит Риттер и почти сползает в воду.

Я крепко держу его за ноги. Лейтенант, дотянувшись до

тюленя, ловит его за задний ласт, подтягивает к себе. Лахтак слишком тяжел, мокрый ласт выскальзывает из рук. Риттер еще больше подается вперед. Он висит над водой. Тюлень никак не дается в руки. Изловчившись, Риттер вцепляется в ласт зубами. Я тащу лейтенанта к себе. Постепенно туша тюленя показывается над водой. Риттер обхватывает ее руками. Еще усилие — и тюлень оказывается на крепком льду.

4

Мы с жадностью едим куски горячего полусырого мяса. Мясо темное и мягкое, сильно пахнущее рыбой. Но мне оно кажется восхитительным. Риттер разделал тушу лахтака, как заправский мясник. Рядом сохнет распластанная шкура. Бесцветный жир отлично горит в алюминиевой миске. Теперь мы на несколько дней обеспечены топливом. Это как нельзя более кстати, так как керосин на исходе. Внутренности щедро отдали кружащим вокруг чайкам.

Аппетит у нас необыкновенный. Мы уже съели по полному котелку похлебки и сейчас варим еще. Риттер старательно высасывает из кости мозг. Я не могу дождаться, пока сварится мясо, и принимаюсь за печень. Темную нежную печень лахтака Риттер точно разделил пополам.

Риттер не без сожаления отбрасывает опустошенную кость. Мозг в самом деле очень нежный и вкусный.

— Лучший деликатес, — говорит Риттер, принимаясь за следующую кость.

— Печень тоже недурна…

Риттер кивает.

— В тридцать шестом году па зимовке в Гренландии наш повар делал удивительное жаркое из маринованных ластов.

Риттер мечтательно причмокивает. Вид у него диковатый. Закопченное, выпачканное жиром лицо. Жесткая грязнорыжая борода. «Рыжий красного спросил…»

— Риттер, как вас дразнили в детстве?

Риттер изумленно вскидывает глаза.

— Что?!

— Ну, как вас называли приятели в детстве? Меня, например, за малый рост — «Гвоздиком». А вас как? «Рыжиком»?

Риттер невольно улыбается.

— «Fuchsschwanz» — «Лисий хвост»… Это в Дюссельдорфе. А в шестой петербургской гимназии, где я учился, — «Патрикеевичем».

— Вы учились в Петербурге?!

— Да. Мой отец был профессором Петербургского университета.

— Вот как!

Я даже на секунду забываю о печенке.

— А вы думали, я выучил русский язык в школе разведки? — говорит Риттер.

— Нет. Какой вы разведчик! Вы просто так… любитель птичек.

— Это наследственная страсть, — говорит Риттер серьезно. — Мой отец был крупнейшим орнитологом. Наш дом всегда был полон птиц. Черные канарейки, голуби, редчайшие попугаи.

— И вы пошли по стопам отца?

— Нет. Я метеоролог.

Риттер вдруг осекается, как человек, сказавший лишнее.

— Значит, в германской армии существуют лейтенанты метеорологической службы?

Риттер усмехается.

— Знаете, Колчин, вы тоже не кончали школы контрразведки.

— Это вы угадали. Не кончал. К сожалению, не кончал.

Я понимаю, что больше мне от Риттера сегодня ничего не добиться. Ну что ж, для первого раза хватит. У нас еще будет время поговорить. Доедаю последний ломтик сырой, едва подсоленной печени.

— Берите еще, — предлагает Риттер. — Лучшее средство против цинги.

Что за неожиданная любезность? Пристально смотрю на лейтенанта. Не получив ответа, он берет свою половину печени.

Кипящая вода заливает примус. Пробую ножом мясо в котелке. Пожалуй, готово. Разливаю по мискам дымящуюся похлебку.

После сытного обеда очень хочется спать, но я пересиливаю себя и начинаю собираться в дорогу. Риттер аккуратно упаковывает в шкуру самые лучшие, уже подмерзшие куски мяса.

Я поскользнулся на куске требухи. Странно, но мне показалось, что это печень. Та самая половина, что взял себе Риттер. Я наклонился рассмотреть, но нахальная чайка утащила кусок прямо из-под моего носа. Нет, я же видел, как Риттер ел печень…

5

Внезапная острая боль в желудке заставила меня остановиться. Риттер тоже встал. Не оборачиваясь, он протирал очки. Новая спазма. Я невольно охнул. Риттер резко обернулся. Взгляд его неприкрытых глаз будто ожег меня. Но в следующую секунду он уже надел очки.

— Что случилось?

Я не ответил. Мне было не до разговоров. Я скинул лямку и заплетающимися ногами пошел в сторону. Риттер двинулся за мной.

— Ни с места! — крикнул я.

Я сделал еще несколько шагов. Спазма подступила к горлу. Меня вырвало. Когда я поднял голову, Риттер шел ко мне. Я вынул пистолет. Риттер остановился.

— Возвращайтесь к саням! — приказал я. — Ну?!

Риттер вернулся. Меня снова вырвало. На лбу выступил липкий пот. Ноги подгибались. Пришлось сесть на снег. Может быть, я просто слишком много съел? Я слышал как-то, что при отравлении врачи предлагают больному перечислить все, что он ел накануне. Причина отравления неизбежно вызовет приступ тошноты. Организм сам даст правильный ответ. При воспоминании о печени морского зайца меня сразу вырвало. «Берите еще, лучшее средство против цинги…» Значит, Ркттер знал, что она ядовита.

Кружилась голова. «Черные канарейки… Наследственная страсть… Берите еще…»

Риттер поднялся с саней.

— Ни с места!

Я заставил себя встать. Пошатываясь, направился к саням.