Искатель. 1962. Выпуск №5

— У вас гигантская страна, — вздохнул Дигирнес, — но не все, мой друг, решается размером. Нас, норвежцев, всего три миллиона, но если у вас был Петр Великий, то у нас — король Сверре. У вас — Достоевский и Толстой, а у нас — Бьернсон и Ибсеи.

Капитан вдруг притих и, допив стакан, буркнул:

— Это честный морской счет. Книги Гамсуна я еще год назад выбросил за борт.

Он взял бутылку и потянулся к моему стакану. Я накрыл его ладонью.

— Видите ли, капитан, у нас нет не только Гамсуна, но и Квислинга.

Это было жестоко по отношению к старику, но он слишком раскис сегодня. Мне не хотелось, чтобы он раскисал. У него в Тромсе осталась семья, он не видел ее уже больше двух лет. Дигирнес опять налил себе.

— Кретины с протухшим жиром вместо мозгов! — вдруг воскликнул он. Моряк в нем, видно, совсем забил в этот момент пастора. — Обжирались копченой селедкой и думали, что нас оставят в покое в наших фьордах! Будь трижды прокляты сытость и беспечность!

Переплет старинной библии жалобно пискнул под ударом кулака. Таким капитан мне нравился больше.

В иллюминатор заглянуло солнце. Я посмотрел на часы. Было без двадцати двенадцать. Я поднялся.

— Куда вы? — спросил Дигирнес.

— Вышло солнце, Иенсен сейчас будет брать широту.

Дигирнес улыбнулся.

— Я все забываю, что вам только двадцать пять лет.

3

Я стоял на мостике с секстантом в руках и старался поймать отражение солнечного луча. Мне была немного знакома авиационная навигация — во время летной практики в институте я работал дублером штурмана и теперь пользовался каждым случаем, чтобы постичь премудрость кораблевождения. Молчаливый Иенсен уже доверял мне самостоятельно определяться по солнцу.

Мне почти удалось совместить солнечный луч с точкой горизонта, как вдруг горизонт сдвинулся с места. Это было невероятно. Я снова навел прибор. Намеченная точка оторвалась от горизонта. Она приближалась к нам. Я опустил секстант и взял бинокль. С юга к нашему каравану, спутав осень с весной, стремительно приближался четкий клин журавлиной стаи.

И в тот же миг завыли сирены судов. Послышалась команда Иенсена. На «Олафе» забил колокол громкого боя. Я бросился на корму — там у пожарной помпы было мое место по боевой тревоге.

Бой длился всего несколько минут. Он окончился раньше, чем я успел добраться до своей помпы. «Юнкерсов» встретил огонь всех зенитных стволов кораблей конвоя. Клин раскололся пополам и исчез из виду. Через несколько мгновений «юнкерсы» появились с востока. Конвой не успел перестроиться. Несколько самолетов прорвалось к транспортам. На «Олафе» забили пулеметы.

Со второго захода пикировщик положил бомбу у нас за кормой. Меня бросило на палубу. Кто-то страшно закричал рядом.

Когда я поднялся, столб воды от взрыва еще не успел опасть, но бой уже заканчивался. Рядом с нами кормой в воду уходил эсминец. У него заливало трубы, а с бака еще бил трассирующими спаренный зенитный пулемет. С тяжелым воем падал в воду пикировщик. «Юнкерсы» вразброд тянулись к югу. Два транспорта горели.

«Олаф» как-то странно рыскал из стороны в сторону. Я вернулся в рубку. Капитан Дигирнес чертыхался в переговорную трубу.

— Руль, — сказал Иенсен, — проклятая бомба. Мы потеряли управление.

Это была очень длинная для него фраза.

Я вышел на ходовой мостик. На воде расплывались радужные масляные круги. Возле горящих транспортов суетились спасательные лодки. Несколько шлюпок и моторных баркасов подбирали команду затонувшего эсминца.

По палубе пронесли на носилках незнакомого мне матроса. Кажется, он был уже мертв. Матросы, которые несли носилки, скосив глаза, смотрели на юг. Я тоже посмотрел на юг. Горизонт пока был чист. Два эсминца ставили дымовую завесу. Черный дым стлался низко над водой.

Мы все еще крутились на месте. Дигирнес торопливо прошел в радиорубку. Он пробыл там четверть часа и вышел очень озабоченным. На флагманском крейсере вверх по флагштоку побежала вереница сигнальных флажков. Видимо, сигнал был адресован нам, потому что все вокруг подтянулись. Дигирнес что-то приказал, и на «Олафе» подняли такие же флажки.

— Что это? — спросил я.

— «Желаем удачи». — Дигирнес полошил мне руку на плечо. — Вы сразу попали в хорошую переделку, мой друг. Я отказался от буксира. Я не могу задерживать караван. Постараемся справиться своими силами и догнать их завтра.

Караван медленно уходил на восток. С юга все шире расползалась полоса дымовой завесы. В багровом дыму догорали два транспорта. Мы остались одни посреди холодного моря.

4

Ночью с Атлантики потянул ветер. К утру разыгрался настоящий шторм. О ремонте не могло быть и речи. Дигирнес, маневрируя машинами, только пытался держать «Олаф» против волны. Нас несло штормом на северо-восток. Утром «Олаф» запросили по радио с флагмана. Дигирнес ответил, что все в порядке и скоро надеется нагнать караван. Он хорошо понимал, что попытка пробиться к нам на помощь может дорого обойтись другим кораблям.

На второй день в трюмах показалась вода. Найти пробоину не удалось — по трюму, сорвавшись с найтовых, с грохотом двигались мои драгоценные ящики со станками.