Искатель. 1963. Выпуск №2

— Я уверен, что оно доведет тебя до конца скорее. Я не таю это от тебя. С инфарктом шутки плохи.

— Но все бумаги со стола ты перенесешь на тумбочку у тахты. Я тоже не хочу играть в прятки.

Врач пожал плечами и перенес бумаги.

— Да, послушай, Иван Иванович, тебя можно попросить не как доктора, а как приятеля об одном одолжении?

— Проси.

— Будь добр, принеси мне работы Заболотного. Особенно мне нужна его статья «Угасание эпидемии».

Иван Иванович рассердился, но статью отыскал и принес. Талаев прочитал ее. А в другой раз, пока доктор готовил шприц для инъекции, Василий Петрович начал разговор:

— Лучшее лечение — это работа.

Доктор посмотрел на приятно взволнованное лицо Талаева и ничего не сказал.

— Конечно, до сих пор никому и в голову не приходило разделять первичное заражение от вторичного.

— Почему же? — удивился доктор. — При возникновении эпидемий это главное. Если исключить вторичное инфицирование, то и эпидемии не будет. Для этого проводят дезинфекцию, отделяют больных от здоровых — основные правила санитарии. В городе, например, бывают случаи брюшного тифа, дизентерии, скарлатины. Но больного вовремя изолируют от окружающих, и он не становится источником заражения — вторичного инфицирования.

— Однако окружающие могут в этом случае быть бациллоносителями? Они остаются здоровыми, а в то же время в их организме есть микробы этой болезни? — спросил Талаев.

— Безусловно. Да у любого здорового человека в организме есть болезнетворные микробы. Причем самых заразительных, самых кошмарных болезней.

— Так почему же человек не заболевает? — Василий Петрович приподнялся с подушки.

— Э, если вы так будете реагировать на разговоры, я замолчу.

— Хорошо. Не буду реагировать. Потом, я ведь имею в виду не людей, а насекомых. Среди них тоже имеются здоровые бациллоносители… А почему люди не заболевают?

— Они здоровы, крепки. Не поддаются болезни. Про ваших насекомых не знаю, — сердито сказал Иван Иванович. — И, кстати, вам нельзя много разговаривать.

Василий Петрович замолчал. Он думал о том, что при всей современной скрупулезной специализации науки и каждого ее отдела ученому невозможно, немыслимо быть узким специалистом. Всегда смежные области в чем-то обгоняют, уходят вперед, добиваются результатов, пусть противоположных по смыслу той работе, которую ведешь, но знание этих решений нужно непременно.

Вероятно, успешная работа ученого всегда связана с широтой его взглядов. «Может быть, мне стали необходимыми знания из соседних областей потому, что тема касается сразу трех дисциплин: микробиологии, энтомологии и эпидемиологии? Впрочем, трудно найти практическую проблему, не затрагивающую смежных наук. Но я отвлекся», — остановил себя Талаев.

Успехи эпидемиологии, особенно советской, блестящи. У нас ликвидированы болезни, которые считались неистребимыми в течение столетий. Но Талаеву нужно добиться прямо противоположного результата — вызвать эпизоотию, массовое смертельное заболевание насекомых с двухгодичным циклом развития.

Итак, бациллоносительство — нормальное состояние здорового организма. Кто не носит в себе вируса гриппа? Однако нужно «что-то», и только тогда человек заболевает. К примеру, охлаждение организма, ослабление его.

А что это «что-то» для шелкопряда?

* * *

Однажды в гостиной послышался голос Кирилла Андреевича Громушкина. Василий Петрович тотчас понял, что ждал его прихода.

Коренастый, в отлично сшитом костюме, Кирилл Андреевич расположился в кресле у постели, и минут пять они говорили о всяких университетских новостях. Потом Василий Петрович спросил прямо:

— Кирилл Андреевич, как вы относитесь к моей работе? Ведь вы слушали мой доклад.

— Я слышал не только ваш доклад, но и «доклад» Ивана Ивановича. Он жаловался на вас.

— Наябедничал…

— Ну, Василий Петрович, не будем детьми. Он прав.

— Что ж, — насупился Талаев. — Тогда у нас с вами разговор не получится.

— Горячитесь, Василий Петрович…

Талаев внимательно посмотрел на своего собеседника. Продолговатое, до синевы выбритое лицо Кирилла Андреевича было серьезно.

— Если вы, Василий Петрович, хотите, то я выскажу свое мнение и относительно вашего доклада и о борьбе с шелкопрядом вообще.

— Если оно не цензуровано у Ивана Ивановича — да.

— Нет. Не цензуровано. Хотя он мне сказал, что разговаривать с вами о делах уже можно. Так вот. Вы очень своевременно выступили с докладом, и ваша оценка своей работы трезва и справедлива.

— Это, так сказать, цветочки, а ягодки — кислые, — заметил Талаев.

— Нет. Не согласен, — опершись ладонями в колени, сказал Кирилл Андреевич. — Я очень внимательно ознакомился с тезисами вашего доклада. В отличие от своих зарубежных коллег вы не впали в отчаяние.

— Впал.

— По другому поводу. Они приходили к выводу, что бактериологическое решение проблемы в принципе бесперспективно. Например, международная комиссия по опытам Д'Эрелля прямо утверждает, что кокк, вызывающий септицемию у саранчи, лишь случайно может давать вспышку эпизоотии. Иными словами, микроб не патогенен, не болезнетворен.

— Так.