Искатель. 1963. Выпуск №5

— Небось вспоминаете московские удобства, — догадался он.

— Вспоминаю, — пробормотал я.

— И это в вашем-то возрасте!

— Угу…

— А хотите, через пять минут от вашего сна ничего не останется?

— Только, ради бога, не обливайте меня холодной водой. Я этого очень не люблю…

Широкий похлопал меня по плечу.

— Этого не будет. Я просто хочу рассказать вам сказку. Малым детям перед сном всегда рассказывают сказки.

— Давайте сказку…

«Надоедливый дядечка», — подумал я и еще плотнее завернулся в одеяло.

— Так вот, есть на белом свете город Южно-Сахалинск, и в этом городе существует Приморская улица. И на этой улице живет древний-предревний старик в возрасте тридцати четырех лет. Это один из тех удивительных в наше время стариков, который не убавляет, а прибавляет себе годы. Старик, по имени Игорь Филимонович, отрастил бородку и ходит с палкой. В таком виде упомянутый Игорь Филимонович три года назад появился в Институте энергетики Академии наук СССР.

— Любопытно! Он что, чокнутый, этот ваш Игорь Филимонович?

Я повернулся на другой бок и приоткрыл глаза.

— Не торопитесь.

— Зачем он пришел в Институт энергетики с бородой и тяжелой палкой? — полюбопытствовал я.

— Для солидности. Он так считал…

— Занятный парень… Какую идею он принес в Институт энергетики?

— Вы, наверное, слышали, что на Курильских островах есть вулканы. — Лаврентий Петрович явно надо мной издевался. — Сколько их, по-вашему?

— Черт его знает. Наверное, штук пять-шесть.

— Сорок.

— Что?

— На Курилах сорок вулканов.

Я начал смутно догадываться, куда гнул автор «сказки». Мол, горячая лава, источники тепла и прочее. Только я не очень-то представлял, как ее можно применить для энергетики.

— Что же он предложил, этот липовый старик?

— Вы когда-нибудь слышали о Тускароре?

Я задумался. Что-то когда-то где-то слышал, Географическое название. Не то гора, не то озеро. В географии есть слова, которые «поют». На меня всегда производили впечатление такие названия, как Сарагоса, Килиманджаро, Тускарора, Но с тех пор, как я перестал увлекаться почтовыми марками, смысл названий постепенно угас. Меня вдруг осенило:

— Это какое-то тропическое растение!

Лаврентий Петрович хитро улыбнулся.

— Есть и растение. Только не совсем тропическое. Одна из разновидностей риса называется тускаророй.

— Значит, ваш приятель предложил на склонах курильских вулканов разводить рис! Нахальный тип, этот ваш с бородой!

Широкий громко расхохотался.

— Чувствуется, что в средней школе по географии у вас были не одни пятерки. Кроме риса, Тускаророй называется довольно глубокая яма в Тихом океане.

Я старался вспомнить географическую карту района Сахалина, которую бегло просматривал перед отъездом на остров.

— Что-то не помню такой.

— Она сейчас называется Камчатско-Сахалинская впадина.

Вулканы. Камчатско-Сахалинская впадина. Любопытно!

Я сел, обхватив колени руками. В глазах Лаврентия Петровича прыгали хитринки. Он действительно меня разбудил и был этим очень доволен.

— Хорошо. Значит, ваш тридцатичетырехлетний старец вошел в светлое здание Института энергетики. Что же было дальше?

— Когда он вошел в институт, ему было только тридцать один год. «Гражданин, вы куда?» — спросила его секретарь. Игорь сурово ответил: «А разве вас академик Панфилов не предупреждал? Я и есть Черемных». — «А-а-а… Пожалуйста, проходите…»

— Ну и силен…

— Игорь прошел к заместителю директора института академику Панфилову и, не дожидаясь приглашения, уселся за стол.

Он извлек из кармана два листка бумаги, протянул их ученому и сказал: «Вот сравнительно простой и дешевый способ получить пять миллиардов киловатт даровой энергии».

Я вскочил.

— Ну и наглец! Пять миллиардов! Он что, рехнулся?

— А вы, Виталий Александрович, садитесь, то есть ложитесь. Если хотите, то именно из-за этих миллиардов киловатт вы здесь и остались. Вот так.

Водворилось молчание. Мигая, я смотрел на Широкого, лицо которого приняло необычайно серьезное выражение.

Совершенно незаметно Лаврентий Петрович и я оказались за столом и снова начали пить чай. Я забыл про московский диван и про дождь на улице. Я слушал доктора геологических паук, боясь пропустить хотя бы одно слово. И то, что он рассказал, показалось мне самой дерзкой, хотя и отлично обоснованной фантазией.