Искатель. 1965. Выпуск №1

— Да, вот с этой поездки все и началось. Из Кисловодска Ольга вернулась неузнаваемой. Ее точно подменили. С магазинами и портнихами было покончено. Целыми днями она тосковала, лежала на диване, ничего не делая, никуда не выходя. Разве что изредка читала. Все мои попытки узнать, что с ней происходит, кончались ничем. Она отделывалась ссылками на плохое самочувствие, скверное настроение. Не знаю, как долго бы все это тянулось, если бы не случай. Однажды в выходной день она куда-то ушла, а я, оставшись один, от нечего делать начал перебирать книги, лежавшие на диване. И вот, когда я листал одну из книг, на пол упал листок бумаги. Я поднял его, и меня словно обухом ударило. «Ольга, любимая…»

Это было письмо, любовное письмо.

Черняев опустил руку в карман, достал измятый листок бумаги, исписанный мелким почерком, и протянул его Луганову.

— И кто? Мальчишка. Студент. Да вы прочтите…

С минуту помолчав, Черняев справился с волнением.

— Я пытался убедить себя, что это ошибка, злая шутка. Тщетно. Факты говорили сами за себя. Письмо объясняло все: перемену в Ольге, ее бесконечные капризы, тоску… Как это ни было, трудно, я взял себя в руки. Едва Ольга вошла, я молча протянул ей письмо. Она разрыдалась. «Да, да, да, — твердила она, — я дрянь, знаю, но что я могу поделать? Кто он? Ты хочешь знать? Ну, студент, геолог. Живет в Ленинграде. Познакомились мы в Кисловодске. Полюбили друг друга. Что хочешь, то и делай».

Я был раздавлен.

Все решили на следующий день.

Правда, Ольга было притворилась, что колеблется, но ненадолго. Стыд перед окружающими вынудил нас скрыть ее уход, а ее внезапный отъезд мы объяснили тем, что ей необходимо пройти повторный курс лечения в Кисловодске. Туда она и уехала. Только не лечиться, к своему очередному супругу.

Последние дни перед отъездом были сплошной мукой. Но всему бывает конец: не знаю, как хватило у меня сил, но я сам отвез Ольгу на вокзал, и мы расстались. Вот, пожалуй, и вся моя история…

— А вещи? — спросил Миронов.

— Простите, вы о чем? Какие вещи?.. Ах, да, вещи… — Черняев провел рукой по лбу. — Ольга взяла с собой самое необходимое. Я ждал, верил, что она одумается, приедет, но, судите сами, прошло почти полгода, а об Ольге ни слуха. Для меня же постоянно видеть эти вещи… Тут подвернулась эта самая Самойловская…

— Прошу извинить, — задал вопрос Миронов, — а как фамилия студента, к которому уехала Ольга Николаевна? Кстати, насчет этого студента, я не все понял. Вы говорите, что он живет в Ленинграде, а поехала она в Кисловодск. Почему?

— Фамилии студента я не знаю. Письмо, как видите, без подписи. — Черняев показал на листок бумаги, лежащий у Луганова на столе. — В Кисловодск же она поехала потому, что он там был не то на практике, не то в какой-то экспедиции — не знаю. Теперь они уже, наверное, в Ленинграде.

Уловив незаметный Черняеву знак Миронова, Луганов поднялся:

— Извините, пожалуйста, Капитон Илларионович, что отняли у вас столько времени, — сказал Луганов, — такая уж наша работа.

— Н-да-а, работа, — неопределенно протянул Черняев и, попрощавшись с Лугановым и Мироновым, направился к выходу. Дойдя до двери, он вдруг повернулся и сделал шаг назад:

— Да, письмо…

— Что, письмо? — спросил Луганов. — Вы хотите его взять?

— Пожалуй, да. Что ни говорите, а память, хоть и горькая.

— Мы хотели бы его оставить на время, если вы не возражаете, — сказал Миронов. — Оно может нам понадобиться.

— Как будет угодно, — ответил Черняев и, сухо кивнув, вышел.

— Ну-с, что скажете? — спросил Миронов, когда дверь закрылась.

Луганов недоуменно вскинул брови.

— А что тут скажешь? Для меня лично ничего особенно нового в рассказе Черняева нет, если исключить всякие романтические подробности.

— А письмо? Письмо он вам в прошлый раз показывал?

— Насчет письма — правильно. Письмо он мне не показывал. Но я и его отношу к числу романтических подробностей.

— Занятная подробность, — задумчиво заметил Миронов.

— Чем, собственно говоря?

— Да многим. Ну, например, зачем он хранит это письмо, которое, казалось бы, должно жечь ему руки? Зачем носит с собой? Зачем показал нам? Почему, уходя, не хотел его оставить?

— Не знаю, — возразил Луганов, — чем вас заинтересовало это письмо. Давайте, кстати, хоть прочитаем его.

Взяв письмо со стола, Луганов вслух прочел: