В СНЕЖИНСКЕ
Утром Виталий Лосев еще с порога возбужденно сообщил:
— Федор Кузьмич, кражу из ателье считайте раскрытой.
Цветков вопросительно взглянул на него.
— Кражу из ателье совершил некий Косой, — с ноткой торжества продолжал Виталий. — Но он сразу махнул из Москвы. И тут есть идея, Федор Кузьмич.
— Сначала давай про кражу. А потом идеи.
— Пожалуйста. Насчет кражи я узнал от Васьки…
Виталий говорил торопливо, волнуясь и поминутно щелкая зажигалкой: папироса в зубах все время гасла.
— …Косой велел привезти чемоданы Ваське. Тот отказался. Привел веские доводы. И тогда Косой… — Виталий сделал небольшую паузу, — велел, чтобы привез чемоданы Олег, которого он в глаза не видел. Вы понимаете?
— И дал явку? — настороженно спросил Откаленко. Голубые глаза его сузились, выдвинулся вперед тяжелый подбородок. Он взволнованно провел рукой по черному ежику волос и тоже полез за сигаретами.
— И дал явку, — подтвердил Виталий, потом многозначительно добавил: — Причем Васька мне сказал: «Верю только тебе».
— Та-ак… Намечается интересная комбинация, — медленно произнес Откаленко.
И оба посмотрели на Цветкова. Тот молча курил.
До отхода поезда оставалось еще полчаса, когда Откаленко и Лосев поздно вечером подъехали на машине к Ярославскому вокзалу, и шофер предложил помочь донести чемоданы.
Не выходя из машины, друзья обнялись, и Игорь, скрывая за шуткой тревогу, с деланным смешком сказал:
— Ну, уж ты прости, если что не так было. — И, сорвавшись, озабоченным тоном вдруг спросил: — С револьвером освоился?
Виталий невольно нащупал в кармане старенький наган, на который он сменил свой могучий «Макаров». Наличие такой «пушки» можно было в случае чего легко объяснить. Впрочем, объяснение было уже готово заранее. А наган работал безотказно. Опытный эксперт из научно-технического отдела проверил все до последней детали, и Виталий отстрелял его вчера на славу.
Тащить чемоданы было трудно, они оттянули все руки, пока Виталий и шофер оперативной машины добрались до нужного вагона.
— Солидный пассажир, чего ты хочешь? — усмехнулся Виталий.
— Уж солидней некуда, — пробормотал шофер, критически оглядев на Виталии потрепанное пальто, мятую кепку и разношенные, неопределенного цвета ботинки. Наряд этот так контрастировал с тем, как обычно одевался Виталий, что шофер не нашел, что еще сказать. Но, чувствуя всю тревожность каких-то неведомых событий, которые ждали этого парня, торопливо и сочувственно закончил: — В общем главное — счастливого тебе возвращения.
— Это верно, — серьезно согласился Виталий. Он достал билет, показал его проводнику и, когда тот сделал пометку у себя в списке, прибавил: — Помоги уж затащить их в вагон, что ли.
Они с трудом запихнули чемоданы на самую верхнюю полку, и шофер, попрощавшись, ушел.
Виталий закурил и встал у окна.
По перрону сновали люди, тащили багаж, вели детей, возбужденно кричали что-то, прощались, смеялись, плакали, говорили какие-то последние, торопливые слова друг другу. Носильщики в форменных серых фуражках катили доверху нагруженные тележки.
До отхода поезда оставалось минут пять.
Виталий попытался найти на перроне Игоря, но его нигде не было видно. А он, конечно, был где-то здесь, и он не уйдет, пока не тронется поезд. В этом Виталий был убежден.