Искатель. 1965. Выпуск №1

Двое мужчин стояли неподвижно, словно статуи, и, наконец, профессор первый медленно вернулся к жизни. У него был еще более торжественно-беспристрастный вид, чем обычно. Медленно повернувшись к миссионеру, он протянул ему руку.

— Мистер Прингль, — сказал он, — прошу вас — простите меня! Прошу вас, простите меня за те мысли, которые у меня были; однако никто не может считать себя человеком науки, если игнорирует факт, подобный данному факту.

— Я думаю, — сказал Прингль в раздумье, — что нам следовало бы навести кое-какие справки. Не можете ли вы позвонить к нему и узнать, нет ли его дома?

— Не знаю, есть ли у него телефон, — ответил Опеншоу довольно рассеянно, — он живет, кажется, где-то в районе Хэмпстеда, но я думаю, что кто-нибудь из его родственников или друзей зайдет за справками сюда, если заметит его отсутствие.

— Сможем ли мы дать его приметы, в случае если этого потребует полиция? — спросил м-р Прингль.

— Полиция, — повторил профессор, внезапно выведенный из своей задумчивости. — Приметы… Право, он был так ужасно похож на всех остальных, если только не считать его круглых очков. Один из этаких гладко выбритых молодых людей. Но полиция… Послушайте, что же нам теперь делать с этой сумасшедшей историей?

— Я знаю, что нам надо делать, — решительно ответил преподобный Прингль. — Я отнесу сейчас книгу прямо к этому чудаку доктору Ханки и спрошу его, что за дьявол скрывается во всем этом. Он живет не очень далеко отсюда. Я быстро вернусь и расскажу вам, что он говорил по этому поводу.

— О, это превосходно, — выговорил, наконец, профессор, видимо, довольный, что может хоть на минуту избавиться от ответственности.

Он сидел в своем кресле, когда те же быстрые шаги послышались на тротуаре перед домом и вошел миссионер, на этот раз, как это быстро отметил профессор, уже с пустыми руками.

— Доктор Ханки, — сказал Прингль внушительно, — пожелал оставить у себя книгу на один час и обдумать это дело. Он просил, чтобы мы оба зашли к нему, и тогда он сообщит нам свое решение. Он выразил желание, чтобы вы, профессор, непременно сопровождали меня во время второго визита.

Опеншоу продолжал молча смотреть в пространство, затем неожиданно спросил:

— Черт побери! Кто такой этот доктор Ханки?

— Это прозвучало у вас так, словно вы действительно считаете его самим чертом, — сказал Прингль, улыбаясь, — и, по-моему, многие думали то же самое. Он завоевал свою репутацию в той же области, что и вы. Но он заслужил ее главным образом в Индии, где занимался изучением местной магии и прочего, а здесь он, быть может, и не так уж известен. Это загорелый худощавый низенький человек, злой, как бес, хромой и с подозрительным характером, но в этих краях он как будто бы ведет самый обыденный и респектабельный образ жизни. В конце концов я не знаю о нем ничего плохого, если не считать плохим тот факт, что он единственный человек, которому, по-видимому, кое-что известно относительно всей этой дикой истории.

Профессор Опеншоу тяжело поднялся с места и подошел к телефону; он позвонил патеру Брауну. Затем он снова сел и опять погрузился в глубокое раздумье.

Явившись в ресторан, где он условился пообедать с профессором Опеншоу, патер Браун некоторое время ожидал в вестибюле, полном зеркал и пальмовых деревьев в кадках. Он догадывался, что произошло какое-то неожиданное событие. Он даже на минуту усомнился, придет ли профессор вообще, и, когда профессор все-таки пришел, патеру Брауну стало ясно, что его смутные догадки оправдались. Ибо весьма странный вид — безумные глаза и даже взъерошенные волосы — был у профессора, вернувшегося вместе с мистером Принглем из экспедиции в северную часть Лондона.

Они разыскали там дом, стоявший недалеко в стороне, но неподалеку от других домов. Они обнаружили медную дощечку, на которой было точно выгравировано: «Дж. И. Ханки, д-р медицины, чл. Корол. ак. наук». Они не нашли только самого Дж. И. Ханки, д-ра медицины, члена Корол. ак. наук. Они нашли лишь то, что уже бессознательно приготовил им заговор кошмаров: мещанскую гостиную с проклятой книгой, лежавшей на столе и производившей такое впечатление, словно кто-то только что ее читал, а позади — широко распахнутую заднюю дверь и еле заметный след шагов, идущий вдоль крутой садовой тропинки, такой легкий след, что, казалось, хромой человек никогда не смог бы пробежать так легко. Но это пробежал именно хромой человек, ибо в этих немногих следах можно было разглядеть уродливый оттиск специального сапога, затем два оттиска одного этого сапога (словно человек подпрыгнул) и затем — ничего. Это было все, чему мог научить д-р Дж. И. Ханки. Он принял свое решение. Он разгадал тайну оракула и получил должное возмездие.

Когда профессор и Прингль вошли в отель, под пальмы, Прингль внезапно уронил книгу на маленький столик, словно она жгла ему пальцы. Священник с любопытством взглянул на нее; на переплете сверху было крупными буквами вытиснено следующее двустишие:

Кто в эту книгу посмотрел,
Тот смерть крылатую узрел.